"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 3)" - читать интересную книгу автора

Оливье всхлипывал, г-жа Жанен непрерывно вытирала слезы - она растравляла
свое горе, сама терзала себя, без конца повторяя в памяти слова, которые
сказала мужу в последний раз, когда видела его живым. Оливье думал о
разговоре с отцом на скамейке у террасы. Антуанетта думала о том, что с
ними будет. И никто из троих не упрекнул в душе несчастного, погубившего
их вместе с собой. Антуанетта только твердила про себя:
"Папа, дорогой! Как же нам будет тяжело!"
Туман сгущался. Сырость пронизывала их насквозь, но г-жа Жанен все не
решалась уйти. Антуанетта заметила, что Оливье дрожит, и сказала матери:
- Мне холодно, мама.
Они поднялись. Уходя, г-жа Жанен в последний раз оглянулась на могилу.
- Бедный мой друг! - произнесла она.
Они ушли с кладбища только когда совсем стемнело. Антуанетта держала в
руке ледяную руку Оливье.
Они вернулись в свой старый дом. Это была их последняя ночь в том
гнезде, где они знали мирный сон, где прошла их жизнь и жизнь их отцов, -
с этими стенами, с этим домашним очагом, с этим клочком земли так слились
семейные радости и горести, что, казалось, все это тоже стало для них
родным, стало частицей жизни, и уйти отсюда прочь можно только для того,
чтобы умереть.
Вещи уже были сложены. Жанены решили уехать первым утренним поездом,
пока еще не открылись соседские лавки. Им хотелось избежать досужего
любопытства и недоброжелательных толков. Они чувствовали потребность быть
вместе, и все же каждого невольно потянуло в свою комнату. И каждый
подолгу стоял молча, позабыв даже снять пальто и шляпу, - приятно было
трогать стены, мебель, все, что предстояло покинуть, прижиматься лбом к
оконному стеклу, чтобы вобрать в себя и подольше сохранить ощущение
любимых вещей. Наконец каждый, сделав над собой усилие, оторвался от
эгоистического смакования своей скорби, и все трое сошлись в спальне г-жи
Жанен - супружеской спальне с большим альковом в глубине: тут они
собирались прежде по вечерам после обеда, когда не было гостей. Прежде!
Все это казалось им уже далеким прошлым. Они молча посидели перед скудным
огнем; потом помолились вместе, стоя на коленях у кровати, и легли очень
рано, так как встать надо было до рассвета. Но они долго лежали без сна.
Госпожа Жанен поминутно смотрела на часы, чтобы не опоздать; около
четырех она зажгла свечу и встала. Антуанетта, не спавшая всю ночь,
услышала ее шаги и тоже встала. Оливье спал крепким сном. Г-жа Жанен с
тоской смотрела на сына и не могла решиться его разбудить. Она отошла на
цыпочках и сказала Антуанетте:
- Тише, пусть поспит напоследок в родном доме!
Мать и дочь оделись и сложили последние вещи. Кругом царило великое
безмолвие тех холодных ночей, когда все живое - люди и звери - стремится
поглубже зарыться в теплоту сна. У Антуанетты стучали зубы: душа и тело ее
застыли.
В морозном воздухе гулко хлопнула входная дверь. Старая нянюшка, у
которой были ключи от дома, в последний раз пришла помочь своим господам.
Она появилась, пыхтя и отдуваясь, низенькая, непомерно толстая, но
удивительно подвижная для своих лет; из-под теплого платка выглядывало ее
доброе лицо с покрасневшим носом и опухшими от слез глазами. Она ужасно
огорчилась, что г-жа Жанен, не дождавшись ее, встала и сама растопила печь