"Ромен Роллан. Кола Брюньон" - читать интересную книгу автора

Бледны, зелены, хмуры - тощие, дрожащие фигуры, в рясах и скуфьях или
о рыбьих головах. Сколько рыб! У одного в каждой руке по карпу или по
треске; у другого на вилке, вот, смотри, насажены пескари; у третьего на
плечах щучья голова, изо рта у нее торчит плотва, и он разрешается от
бремени, пилой вспарывая себе брюхо, полное рыб. У меня, глядя на них,
резь в животе начинается... Другие, разинув пасть и запустив туда
пальцы, чтобы ее распялить, давятся, запихивая себе в горло (Пить! Пить!
Пить!) яйца, которые не пролезают. Справа и слева, с высоты колесницы -
хари совиные, рясы длинные - удильщики тянут на лесках поварят, которые
скачут, наподобие козлят, и хапают на лету, кому что попадет, - обсаха-
ренный орешек или птичий помет. А сзади пляшет дьявол, одетый поваром;
он мешает в кастрюле большой ложкой; гнусным варевом пичкает он шестерых
босоногих грешников, которые идут гуськом, просунув между перекладин
лестницы свои перекошенные физиономии в вязаных колпаках.
Но вот и триумфаторы, герои дня! На троне из окороков, под балдахином
из копченых языков, появляется Колбасная королева, увенчанная цервелата-
ми, в ожерелье из сосисок, которые она кокетливо перебирает своими мя-
систыми пальцами, окруженная гайдуками, белыми и черными колбасами,
кламсийскими сосисками, которых Жирколбас, полковник, ведет к победе.
Вооруженные вертелами и шпиговальными иглами, они весьма внушительны,
тучные и лоснящиеся. Люблю я также этих сановников, у которых вместо жи-
вота - котел или вместо туловища - запеченный паштет и которые несут,
словно цари-волхвы, кто свиную голову, кто бутылку сладкого вина, кто
дижонскую горчицу. При звуках меди и кимвалов, шумовок и противней выез-
жает, под общий хохот, верхом на осле, король рогачей, друг Плювьо. Вен-
сан, это он, он избран! Сидя задом наперед, в высоком тюрбане, со стака-
ном в руке, он внимает своей гвардии, навербованной из сплавщиков, рога-
тым чертям, которые, с баграми и шестами на плечах, возвещают зычным го-
лосом, на честном и откровенном французском языке, без всяких покровов,
его славное житье и знаменитое бытье. Он, как мудрец, не выказывает при
этом суетной гордости; равнодушный, он пьет, промачивает горло; но, по-
равнявшись с чьим-либо домом, прославленным той же участью, он восклица-
ет, поднимая стакан: "Эй, собрат, за твое здоровье!"
Наконец, замыкая шествие, выступает красавица весна. Юная девица, ро-
зовая и радостная, с ясным челом, с волосами золотыми, мелким хмелем за-
витыми, в венке из скороспелок, цветочек желт и мелок, и перевязь у ней,
вокруг маленьких грудей, из сережек зелененьких с орешников тоненьких.
Со звонким кошельком у пояса и с корзинкой в руках она поет, подняв
светлые брови, широко раскрыв глаза, голубые, как бирюза, распяливая
губки, показывая острые зубки, она поет ломким голоском, что скоро лас-
точка вернется в свой Дом. Рядом с ней на повозке, запряженной четверкой
больших белых волов, дородные красотки в самой поре, славные молодухи,
стройные и упругие телом, и подростки в невыгодном возрасте, которые,
подобно молодым Деревцам, вытянулись как попало. У каждой чего-нибудь
недостает; но тем, что имеется, волк закусил бы недурно... Милые дурнуш-
ки! У одних клетки в руках, полные перелетных птах, другие, черпая из
корзины у королевы-весны, кидают ротозеям сласти, сюрпризы, бумажные тю-
ки, в которых юбки и колпаки, предсказанный рок, любовный стишок, кусок
пирога, а то и рога.
Доехав до рынка, возле башни, девицы соскакивают с колесницы и пляшут