"Сергей Рокотов. Нечто под маской (Повесть)" - читать интересную книгу автора

можно писать, лишь бы в струю..."
Степана перевели на филфак, но через полгода его оттуда с треском
выгнали за то, что он на спор с таким же мудаком, как сам, попытался
трахнуть одну блядовитую студентку прямо в аудитории во время лекции. Там
был очень удобный закуток под лестницей. И трахнул бы, если бы одна из
студенток, наблюдавших сверху за действом, не ахнула и не вскрикнула в
благородном негодовании: "Господи, да по какому же праву все это
делается-то?!" Она как раз штудировала Достоевского. Преподавательница
выскочила из-за кафедры и побежала смотреть, что же там такое делается.
Сквернавцы, правда, за это время уже успели привести себя в более менее
приличный вид.
Тем не менее, был грандиозный скандал, вызвали Ольгу Александровну.
Блядовитая студентка рыдала и пыталась упасть перед деканом на колени.
Степка же продолжал хорохориться и паясничать, утверждая, что совсем уже
подлых и грязных намерений у них не было, а то, что происходило, никаким
уставом не запрещено, а, то, что не запрещено, то, выходит, и разрешено.
"Дурак и сволочь", - прямо заявила декану мать, грозно глядя на
Степана. - "Совокупляться в аудитории во время занятий, кстати, тоже
уставом не запрещено, так что из этого получается? Разрешено, так?
Аудитории предусмотрены для лекций, а не для совокупления такой погани, как
вы! Гоните его в шею, пусть едет в армию!"
"На что спорили-то?" - спросила она у сына в такси по дороге домой,
когда он рассказывал ей суть дела.
"На ящик пива", - пробурчал Степан. - "Чешского", - счел нужным
уточнить он, словно это обстоятельство что-то меняло.
"С кем?"
"С Хулей".
"Что?! Ты что несешь? Балаган устраиваешь?!" - пыталась напустить на
себя строгий вид Бермудская, но её распирало от смеха, до того уж дурашлив
был Степан, до того нелепые вещи он говорил.
"Ну, с Алешкой Шмыдаренко. Мы его так зовем..."
Сын Андрея Алексей учился на одном курсе со Степаном. И кличка,
данная ему, позабавила Бермудскую, очень уж она ему подходила. Как,
впрочем, и папаше тоже.
"И кто же это его так окрестил?" - давилась от смеха Ольга
Александровна.
"Я, разумеется, кто же еще?", - гордо улыбнулся Степан. Он был
большим мастером давать знакомым непристойные клички.
"Ящик пива, говоришь?", - переспросила Бермудская. - "Так отдавать
придется! Вот Хуля-то будет рад, не лопнул бы только!" Бермудская больно
ткнула сына своим толстым пальцем в щеку и дернула палец вперед. - "Весь в
меня пошел", - подумала она. - "Жаль, что только по сексуальной части..."
В армию Степан, разумеется, не пошел, так и метался из института в
институт... Мать считала его круглым дураком, жаль только, что в качестве
Ритиного жениха не мог выступить никто другой... А теперь, поди ж ты, он
ещё и догадываться о чем-то начал, соображает ещё что-то...
- Да, ты умный, - повторила Бермудская. - И мыслишь в правильном
направлении. Больше тебе ничего пока сказать не могу. Иди, умойся,
побрейся, будь красавцем-мужчиной. А то смотреть на тебя противно, помятый
ты какой-то, жеваный, как промокашка. То ли дело тот частный детектив, -