"Сергей Рокотов. Нечто под маской (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Рита! - крикнул, входя в комнату, Степан. - Там тебя какой-то мужик
к телефону. Подойдешь?
- А? Что? Кто? - приподнялась на постели Рита. - Боже мой, как
страшно... - Она вытерла холодный пот со лба. - Слава Богу, что это сон...
Кто? Кто меня спрашивает?
- Тебя какой-то мужик... Говорит, с работы, по важному делу. Не
представился. Говорит, что очень срочно. Риточка, пошли его куда подальше.
Я так ревную тебя к любому мужскому голосу.
Рита, не глядя на него, бросилась к телефону.
- Алло! - истерически крикнула она. У неё бешено колотилось сердце.
Она чувствовала, что сейчас узнает что-то очень важное.
- Это я, Дьяконов, - раздался уверенный голос в трубке. - У меня для
вас интересное сообщение.
- Какое? - превозмогая нетерпение и страх, спросила Рита, хотя уже
практически знала его ответ. И ждала подтверждения своей догадки от
Дьяконова.
- Я задержал вашего таинственного преследователя, - спокойно произнес
Игорь Николаевич. - Прелюбопытнейшая, надо сказать, личность...
6.
...В огромной пятикомнатной квартире на Кутузовском проспекте, в
тишине тридцатиметрового кабинета, выходившего окнами во двор, за старинным
письменным столом сидела шестидесятипятилетняя Ольга Александровна
Бермудская, член Союза писателей, член Союза журналистов, лауреат
всевозможных премий, вдова генерала КГБ Егора Степановича Балясникова,
сидела неподвижно в своем рабочем кресле и глядела в одну точку...
... Близился Новый Год. И хоть толком никто не мог ответить на
вопрос, когда же наступят двадцать первый век и третье тысячелетие, в этом
году или в следующем, само по себе звучание слов "двухтысячный год"
впечатляло... Можно было подводить предварительные итоги своей долгой
жизни...
... Есть вещи, которые не произносишь вслух, есть вещи, о которых
страшно подумать в присутствии близких людей, а есть вещи, о которых
страшно подумать даже наедине с самой собой... Но Ольга Александровна была
не из робкого десятка. Она думала, она вспоминала, и если бы кто-нибудь,
даже самый смелый человек сумел бы заглянуть сейчас к ней в душу и при этом
поглядеть на её окаменевшее лицо с огромными черными глазами, с
презрительно сжатым ртом, он бы содрогнулся... Ему бы стало очень страшно.
Там, за этими глазами разверзлась бездна...
... Там, в далеком прошлом, в захолустном Пружанске, затерявшемся в
лесах средней России, на берегу вонючей речки Пружки, на кривобокой и
грязной улице Кагановича её звали Лелька Цинга. Причем, Цинга это было не
прозвище. Это была её фамилия... Фамилия, естественно, стала автоматически
и прозвищем, хотя такой кликухе она вовсе никак не соответствовала. Лелька
была крепкая, черноволосая девка, с изумительными зубами, густыми черными
ресницами и ярким румянцем на тугих щеках. Батюшка её, Сашка Цинга сумел
закосить от армии, на войну не пошел и, тем не менее, "героически" погиб в
самом конце войны. Его ударил топором по голове одноглазый
фронтовик-инвалид Смородин, пораженный и оскорбленный вызывающе цветущим
видом грузчика продовольственного склада Сашки, с которым до войны
корешился. Смородин напился, слово за слово, справиться с отожравшимся на