"Виктор Робсман. Царство тьмы (Рассказы и очерки бывшего корреспондента "Известий") [H]" - читать интересную книгу автора

станции Теджен. И уже без будущего, с разрушенной надеждой я возвращаюсь
домой "строить социализм". {90}


В гостях у Тамерлана

I

На вокзальной площади Самарканда полно людей. Все неподвижно и покорно
ожидают своей очереди на билет, как будто такой порядок заведен навсегда, и
иначе быть не может. Они привыкли, обжились на этой привокзальной площади, и
уже никто не спешит к поезду. У всех развязаны узлы, раскрыты чемоданы,
разобраны и выставлены наружу домашние вещи со всяким неприглядным хламом,
как на толкучке. Здесь же на площади варят чай в жестяных чайниках, пекут
лепешки на древесных углях, играют в карты или нарды, и несмотря на пылающую
жару пьют водку стаканами. Быстро пьянея, они сразу засыпают мертвым сном.
Горячее солнце сжигает мысли и желания. Нигде не видно бодрых,
жизнерадостных людей. Не слышно птиц, притаившихся на голых ветках. Всех
клонит ко сну. В ожидании извозчика, я с трудом преодолеваю дремоту, стоя на
открытом месте.
- Лошадь здесь дороже паровоза... - произносит раздраженный пассажир,
приглашая меня присесть среди дороги на его деревянный сундучек. {91}
- Да, - продолжает он, - лошадь можно съесть, а машину нельзя .. .
Не знаю, шутит ли он или говорит правду, но извозчика все еще нет, как
будто, на самом деле, съели по дороге его лошадь. Не скоро показывается
из-за поворота разбитый экипаж, бегущий вприпрыжку, и на нем дремлет узбек,
завернутый в теплый стеганный халат. Толпа шумно бросается к нему, но не
многим удается взять с боя место.
- Зачем скандал? - равнодушно говорит узбек, и обещает к вечеру всех
нас доставить в город.
Наконец, кляча везет меня в красную чайхану, напоминающую снаружи
средневековую развалину. Несмело вхожу я внутрь и сразу слепну. От лежащих
на нарах одеял и верблюжьего войлока под ногами слышится удушливый запах
разложения. Привыкнув к темноте начинаю различать среди наваленных одеял и
подушек угрюмых узбеков со сверкающими глазами. Они сидят свернувшись и
видимо скучают.
Вертлявый мальчуган, весь в струпьях, с красными больными глазами,
несет мне на подносе костер с дымом, из которого выглядывает обуглившийся
глиняный чайник с отбитым носом. Бедность делает людей подозрительными и
робкими. Глядя на них, я тайком достаю из своего вещевого мешка кусочек
сахара и крадучись подношу его ко рту. Но добрые люди советуют мне быть
осторожней.
- Вы здесь человек новый, - говорит придвигаясь ко мне незнакомый
узбек в нарядном халате, одетом на голое тело. - Разве {92} можно
показывать сахар на людях, когда все здесь носят при себе острые ножи?
Спрячьте! - настаивает он, проявляя какое-то странное волнение, точно я
держал в руке не сахар, а слиток золота. И хитро усмехнувшись, он шепчет мне
на ухо, чтобы никто не услышал:
- За такой кусок сахара, и если прибавить к нему еще осьмушку чая, вы
сможете здесь купить красивую жену...