"Виктор Робсман. Царство тьмы (Рассказы и очерки бывшего корреспондента "Известий") [H]" - читать интересную книгу автора

заволновался и стал показывать усердие: он перегонял задние колонны наперед,
производя беспорядок, и за это ругал женщин.
- Дружнее!.. - кричал он во все горло, чтобы мы его слышали, и
принуждал их петь песни. Женщины уныло затянули знакомый мотив с новыми
словами, но все по разному.
- Дружнее! - кричал человек в картузе, и сам хрипло запел для
примера, выставляя на вид свой подвижной кадык. Девки засмеялись, но скоро
вошли в строй и голоса всех разом слились в одну тонкую и быструю струю,
которая исчезала и опять возникала, и падала где то близко, разбиваясь
брызгами о землю. И тогда слышнее становились отдельные слова, чужие всем и
неправдоподобные. {36} Но они пели не слушая эти выдуманные слова, увлекаясь
музыкой своих голосов, прозрачных и чистых, как вода в колодце.
- Хорошо поют! - сказал подоспевший к нам помощник директора.
- В городе таких концертов не услышите... - и хотел рассказать
больше, но в это время что то случилось: женщины бросали лопаты и спешили к
кому то на помощь.
- Чего они? - спросил я с недоумением.
- Не донесла, несчастная... - произнес с огорчением помощник
директора. - Это часто у нас с бабами в рабочее время. Как только сев или
уборка, все они с брюхом ходят.
Между тем, собравшиеся возле роженицы женщины волновались и упрашивали
бригадира свести больную в больницу на тракторе. Другие советовали привезти
доктора в поле, и просили бригадира выписать из колхозного амбара солому,
чтобы не рожать ей на голой земле.
- Что вы мелете, дуры! - закричал на женщин человек в картузе, и
обозлился. - Трактор ведь не колхозный, а МТС, и он за свою выработку тоже
отвечает. А солома теперь не наша, и она есть фуражный корм, - без ордера
не отпустят.
Пока здесь спорили и ругались, роженица валялась на земле раскрытая.
Какая то старуха на кривых ногах и с вывернутыми руками подкладывала под
больную свою споднюю юбку и велела ей кричать сильней, чтобы выгнать плод, а
сама села ждать. {37}
- Так нельзя, - сказал помошник директора, отзывая в сторону
бригадира. - Это просто срам смотреть, как женщина рожает на виду у всех.
Человек не скотина, надо ее свезти в помещение.
- Вы не беспокойтесь, бабы у нас крепкие, они все стерпят... -
возражал бригадир, и стал жаловаться на плохую работу и частые простои, и
что нельзя в рабочее время позволять бабам рожать детей.
- Всему свое время, - рассуждал он спокойно, не притворяясь. - Я не
против того, чтобы бабы рожали - пускай рожают, только не в рабочее время.
А то ведь они этим посевной план срывают. Они бездельничать всегда рады.
Смотрите, сколько теперь пропало времени даром. Одна рожает, а вся работа
стоит, - и вспохватившись, он бросил нас, и быстро шагая через грядки,
пошел разгонять женщин по местам.
- Становитесь в колонну! - командовал он на другом конце поля. - Я
вас, сукины дети, быстро!..
Толпа поредела, и теперь роженица была отовсюду видна. Она не кричала.
Прикрытая тряпками со следами свежей крови, женщина все так же неподвижно
лежала на голой земле и из глаз ее, как из раны, сочились слезы; она плакала
тихо, совсем беззвучно, мелкими выстраданными слезами, прижимая к груди