"Том Роббинс. Свирепые калеки" - читать интересную книгу автора

не все в порядке. (Несомненно, в аду будет еще как влажно! Трудно
представить себе приговоренного грешника, что радостно сообщает: "Ну да,
здесь внизу двести шестьдесят градусов, верно, зато жар сухой".) Свиттерс
лениво развалился на лежанке из картонных коробок, сооруженной для него под
навесом, соломенная крыша обеспечивала тень - но не прохладу. Зной
отскакивал от мерцающей поверхности воды, словно векторы из открытой
микроволновки, причем отскакивал точнехонько в лодку, навес там или не
навес. По мере того как день близился к вечеру, становилось все жарче;
Свиттерс чувствовал - спасибо, что не слышал! - как пот ручейками струится
вниз в резиновые сапоги. Завтра он поплывет, разоблачившись едва ли не
догола - как Инти и его ребята. Да, так тому и быть - пока не налетит гнус.
Редкозубый шкипер "Пресвятой Девы Звездных Вод" восседал на корме,
держа руку на румпеле/дросселе подвесного мотора, закатив глаза так, словно
разглядывал собственный мозг. "Углядел что-то интересное, а, Инти? Со
стороны кажется, будто лобная доля малость увеличена".
На носу расположились еще двое индейцев - мальчишки лет четырнадцати.
Или двадцати четырех. В сезон дождей, когда Укаяли частенько выходила из
берегов, в воде громоздились ветки, бревна, сучья, деревья целиком (с
кронами, птичьими гнездами и всем прочим), тут и там вода вскипала на
быстрине и бурлили гигантские водовороты - такие с легкостью заглотят
лодчонку "джонсон" и не выплюнут вплоть до закрытия. Но сейчас река была
сонной и ленивой, точно девятиклассники на уроке алгебры, высматривать было
нечего - разве что чужая лодка проплывет, да и с теми "Дева" сталкивалась
нечасто, но мальчишки все равно несли вахту - возможно, упражняясь в
преддверии экскурсий более оживленных.
На корме рядом с Инти хранили несколько канистр с бензином; близость к
ним, похоже, никак не отражалась на привычке капитана курить уродливые,
скатанные вручную сигареты - одну за другой. На носу, где обосновалась
команда, валялись несколько мачете, рыболовная снасть, банка пальмового
масла, жаровня из пустых жестянок, пара горшков (закопченных так, что хоть
сейчас - на кулинарное "минстрел-шоу"[34]) и плетеные корзины с запасом
кукурузы, бобов и бананов. Там же притулились три бутылки с писко, и,
переводя взгляд с выпивки на Инти и обратно, Свиттерс почувствовал, что его
душевный небосвод омрачило темное облако тревоги. Точно так же настораживала
его одна из продовольственных корзин, которая раскачивалась и подпрыгивала
на месте. Свиттерс от души надеялся, что ничего более прыткого, нежели
курица-другая, в ней не содержится.
Под навесом, затеняющим картонный шезлонг, помещался багаж Свиттерса:
гигантский складной саквояж для одежды, чемодан крокодиловой кожи, компьютер
и необычная клетка с Моряком. А также рулон противомоскитной сетки, в
котором, к вящему своему ужасу, Свиттерс различал дыры настолько
здоровенные, что через них с легкостью прошествует москитка-примадонна,
звезда мировой величины, и большая часть ее свиты.
Когда спустя час после отплытия один из мальчиков открыл крышку
раскачивающейся корзинки и явил взгляду детеныша оцелота, Свиттерс на
мгновение позабыл о своих тревогах и неохотно позволил себе улыбнуться.

Если не считать рокота подвесного мотора, что тащил "Деву" вверх по
реке со скоростью примерно шесть узлов в час против вялого в это время года
течения, тишину на реке не нарушало ни звука, так что, когда из живота