"Том Роббинс. Свирепые калеки" - читать интересную книгу автора

втянет носом пару-тройку "дорожек". Собственно, сидели они в Гекторовой
"хонде" 1997 года выпуска. Автомобиль пока еще был в безупречном состоянии,
но если Лима не поторопится выделить несколько миллиардов nuevos soles[19]
на ремонт улиц - ох уж эта тирания технического обслуживания! - очень скоро
гордый экипаж превратится в разбитую и раздолбанную колымагу, этакое
перекати-поле самодвижущихся нервов. Пока, однако, "хонда" источала
чудесный, густой и мягкий аромат новенькой машины; вдыхая его, Свиттерс
поневоле задумался, не заключается ли привлекательность юных девушек отчасти
в том, что они распространяют вокруг себя органический эквивалент,
биологический эквивалент - о'кей, сексуальный эквивалент - благоухания
нового автомобиля.
Вдоволь нанюхавшись, Гектор достал из гнезда кассету "Саундгарден",
Плоское, загорелое, ширококостное лицо Свиттерса неизменно пребывало в
движении, лучась беспорядочно прочерченными шрамами; тонкие, словно песчаная
креветка, и прихотливые, как снежинки, они создавали ощущение биографии
нелегкой и насыщенной событиями, а в сочетании с гипнотической силой,
заключенной в изумрудных очах и распространяемой вокруг, наводили на мысль о
том, что Свиттерс - человек опасный. Это впечатление, впрочем, смягчалось
благодаря неизменно любезной улыбке - улыбке, что обладала способностью
ослеплять даже тогда, когда умерялась, дабы скрыть поврежденные зубы, как
оно обычно и бывало. (Поскольку каждый раз, как Свиттерс их залечивал, зубам
по иронии судьбы тут же доставалось заново, он дал обет воздерживаться от
услуг дантиста вплоть до своего сорокапятилетия.) Так что, возможно,
"опасный" - не совсем то слово. Точнее было бы сказать "непростой",
"противоречивый" или "непредсказуемый" - хотя для убогих душ
"непредсказуемый" и "опасный" - это синонимы. Как бы то ни было, женщин его
внешность не то чтобы вовсе не интриговала, и едва мускулистый гринго вошел
в дверь - лихо, но при этом с достоинством, - в своем белом костюме,
сдержанно улыбаясь, в панаме, из-под которой выбились два-три локона цвета
бамбука, не у одной особы женского пола пульс внезапно участился.

В течение последующих девяноста минут Свиттерс танцевал с
разнообразными дамами, как местными, так и приезжими, а к полуночи - в час,
когда черный кот мифа бросается на механическую мышь времени, - на его
орбите болталась перуанка Глория, воздававшая спиртному должное обильно и
часто. Бойкая, миниатюрная, волосы коротко подстрижены - челка, собственно
говоря, под стать Гекторовой; а глаза - словно "вишневые бомбы" в шоколадной
глазури, причем с подожженными фитилями. Было ей лет двадцать пять - чуточку
старовата на его специфический вкус, однако когда Глория прижималась к нему
животом в медленных танцах, когда пробивала дырочки в его дыхании разогретым
водкой язычком, тело его забывало про Сюзи, и с каждой новой кружкой пива
разум все охотнее шел на поводу у тела.
Аппетит на предмет киски Глории все разгорался, и Свиттерс уже
прикидывал про себя, что ее приверженность к алкоголю не слишком омрачает
его перспективы. В самом деле, волосы ее растрепались, взгляд блуждал, лицо
раскраснелось - в таком виде девушка была бы куда уместнее на сбившихся,
пропитанных потом простынях, нежели здесь, в толпе танцующих. И тем не менее
он весьма изумился, когда та пьяно шепнула ему на ухо:
- Мне желательно, чтобы ты жевал мне сиськи.
Танцуя, Свиттерс на миг отдалился от партнерши и эффектно крутнулся на