"Мишель Рио. Мерлин [F]" - читать интересную книгу автора

тело Артура.
- Артур и Мордред - твой брат и твой сын - убили друг друга и в своем падении
увлекли за собой Логрис и Круглый Стол. Я пришел сюда, чтобы воздвигнуть
усыпальницу для Артура, в месте, недоступном варварскому осквернению.
- Хорошо, Мерлин. Тебе придется свершить этот труд одному, ибо я ничем не смогу
помочь тебе. Я уничтожила все и всех, кто приближался ко мне, и теперь осталась
одна. Возьми все орудия, какие найдешь. Все необходимое тебе возьми из моего
замка. Разрушь его до основания, если потребуется. Я позабочусь о твоей пище и о
том, чтобы ты ни в чем не нуждался. Но не пытайся ни подойти ко мне, ни
заговаривать со мной, даже издали. Когда достроишь усыпальницу, поставь внутри
не один, а два саркофага. А потом уходи.
И она исчезла в недрах своего замка. Пять долгих лет я работал день за днем,
останавливаясь, чтобы передохнуть, только в короткие ночные часы, разделяющие то
время, когда я уже больше не видел своей руки, и то, когда я снова начинал ее
различать. Я собрал сложные леса и сделал машины, способные поднимать на большую
высоту тяжелые камни. Я забрал из крепостной стены и из замка все дерево и весь
камень, какой смог использовать для строительства, а недостающее вырубил сам в
древесных стволах и граните скал. Я построил одну прямоугольную залу, высокую и
просторную, вроде кельи, окруженную снаружи резными колоннами, так что они
полностью скрывали стены. Внутри ее было свободно, там был лишь голый и гладкий
камень, и, как в пещере, малейший звук отзывался долгим эхом. Свет проникал туда
только через большие двери с двумя тяжелыми, окованными железом, деревянными
створками. Посредине я вырезал в камне две гробницы, как меня и просила Моргана.
На стенах - за исключением той, в которой был вход, - высек историю Логриса: на
левой стене - сотворение, на дальней стене - его торжество, а на правой - его
гибель. Потом сделал еще девять каменных обелисков высотой в десять футов,
шириной в пять и толщиной в три ладони. И на каждом из них вырезал выпуклое
изображение. Я расставил их вдоль стен, отступив от каждой на два шага, так,
чтобы изваяния голов были обращены в сторону гробниц. Перед стеной сотворения я
поставил четыре таких обелиска, изображавших моего деда, мою мать, Пендрагона и
Утера. Перед стеной славы я поставил только один обелиск, на котором представил
Артура. А перед стеной гибели выстроил в ряд четыре оставшихся камня с
изображениями Морганы, Мордреда, Вивианы и Ланселота. Я потратил несколько
месяцев упорного и настойчивого труда, прежде чем добился точного
воспроизведения их лиц, таких, какими они запечатлелись в моей памяти, прежде
чем они стали похожи на свои оригиналы в тот миг их жизни, который моя память
избрала, чтобы навсегда сохранить их черты. Своего деда я изобразил таким, каким
он был после битвы при Иске, свою мать - во время нашей первой встречи,
Пендрагона - в Венте Белгарум, а Утера - в день его коронации. Лицо Артуру я
сделал прекрасным и суровым - как во времена Бадона. Я представил Моргану - в
Замке Долины, Откуда Нет Возврата, после ее родов, Мордреда - с безмятежной
маской смерти на лице, как на Камланнской равнине, Вивиану - охотницей, такой,
какой она явилась мне в Кардуэльском лесу, и безутешное лицо Ланселота, которого
я видел всего лишь один раз, незадолго перед его последним боем.
И, работая как одержимый, безжалостно отбрасывая все, что казалось мне
приблизительным или неумелым, воздвигая здание такого совершенства и красоты,
каких я никогда прежде не достигал ни в мыслях, ни в действительности, исправляя
в мертвом и неподвижном веществе те изъяны, которые не мог уничтожить в живом
теле и в живой душе, я ясно и отчетливо, на своем опыте, осознал, почему человек
с незапамятных времен живет в большей степени легендой и преданием, чем