"Филип Ридли. Крокодилия " - читать интересную книгу автора - Так удобнее, - подтвердил Сэм.
- Видишь? Ну что я тебе говорила! Я улыбнулся. Хотел бы я говорить так же со своей мамой. - А теперь вы оба идите наверх, а я буду досматривать свой сериал. Он ее любит, а вон та девушка справа решила, что ребенок, которого она оставила... - Мы уходим, уходим, - заторопился Сэм. Я поцеловал ее на прощание. - О да, тварь из джунглей, - она потрепала меня по щеке. Мы с Сэмом поднялись на второй этаж. Когда я снял рубашку, я услышал его вздох, и тут вспомнил, что Билли расцарапал мне спину. - Сэм... - Ты не обязан ничего объяснять. - Сэм. Послушай меня. - Это все было так нечестно. Меньше всего я хотел причинить боль ему. - Есть один человек, - начал я. - Я хотел тебе сказать. Хотел, но... Иногда сам не знаешь... - Ты любишь его? - Нет. Разумеется, нет. - Старый любовник? - Нет. Не совсем так. - Так что ж тогда? - Сам не знаю. Все это так сложно объяснить. Он как-то влияет на меня. Не знаю, что это такое, не могу объяснить даже самому себе. Я с ним знаком всего ничего. Мне он совершенно безразличен. Знаю, что я ему тоже. Но Сэм. такие люди, ты знаешь. Они просто поджидают нас. Как чудовища. И когда ты встречаешь такого человека, твоя жизнь оказывается в его руках. Ну скажи же, что ты меня понимаешь. - Да, - произнес он. - Кажется, да. Ложись и расскажи мне все. Я рассказал ему о себе все, что мог. Было очень важно, чтобы он знал. Я хотел, чтобы он узнал все миллионы историй, из которых сплелось кружево моего сюжета. И, пока я рассказывал, все эти мириады нитей, казалось, обретали смысл. А его улыбка изгоняла боль из сердца. Его одобрение было залогом будущего. Внезапно все, что меня так тяготило, стало утрачивать вес, и я улыбался вместе с ним, согласно с ним кивал. Когда я признался, что никогда не шутил с мамой, Сэм предположил: - Возможно, ты просто слишком серьезно к ней относишься. И я подумал: скорее всего, так и есть. Может быть, все эти годы она ждала, что кто-то пошутит, расскажет анекдот, освободит ее от груза ответственности. Но никто этого не сделал. Мама изображала из себя жертвующую всем опору семьи, а мы верили ее словам и не позволяли ей отдохнуть, расслабиться. От этой мысли мне захотелось плакать. - Мне кажется, мы сами становимся теми, кого из себя изображаем, - сказал Сэм, - но это задача любящих нас - видеть насквозь и относиться к нам так, как мы этого хотим. - Да, - моя голова покоилась на его животе, и я внимал таинственному ворчанию в его желудке. - У тебя было счастливое детство? - спросил он. - Никогда об этом не задумывался. Почти все время был с родителями. У |
|
|