"Семен Ефимович Резник. Вместе или врозь? (Судьба евреев в России)" - читать интересную книгу автора

толкать евреев в светские школы, так они сами стали тянуться в эти школы. В
чем тут дело? А в том, что в воздухе повеяло свежим ветром. Либеральные
реформы, начатые молодым царем, коснулись и еврейского бесправия. Хотя до
уравнения в правах не дошло, но появились более широкие возможности в разных
областях жизни и профессиональной деятельности. И тотчас же началось
приобщение евреев к светскому образованию. Особых еврейских школ для этого
вообще не понадобилось: еврейские дети стали охотно - и во все большем
числе - поступать в обычные гимназии, а по окончании - в университеты. Тут и
"власть кагала", которой российские юдофобы еще не одно десятилетие будут
пугать слабонервных,[81] и достаточное число очень способных адвокатов и
учителей. Никто из них себя и своего племени ничем из ряда вон унизительным
не обесславил. Напротив, в числе судимых или достойных суда за хищение,
составляющее, по выражению Св. Синода, болезнь нашего века, не находится ни
одного служащего еврея. Есть у нас евреи и профессора, из коих иные
крестились в христианство в довольно позднем возрасте, но всем своим духом и
симпатиями принадлежавшие родному им и воспитавшему их еврейству,[83]

Н. С. Лесков. Портрет Серова

Напомню, что Солженицыну работа Лескова известна, но он игнорирует его
авторитетное свидетельство. Поворот евреев к светскому образованию он
рассматривает в контексте их... "уклонения" от воинской повинности, о
которой речь шла выше. Переломным он называет 1874 год, когда появление
нового "воинского устава и образовательных льгот от него" (стр. 181) якобы и
заставило евреев ринуться в университеты. Как будто в них можно было
поступить, не пройдя гимназического курса! Если и стало заметно повышаться
число евреев-студентов с середины 1870-х годов, то это могло произойти
только потому, что в средние школы они стали поступать десятилетием (на
самом деле двумя десятилетиями) раньше. Впрочем, сам Солженицын, противореча
себе, приводит немало примеров, указывающих на активное приобщение евреев к
русскому образованию и вообще к русской культуре с самого начала
царствования Александра II, на что и указывал Лесков.
Горькая ирония состояла в том, что чем больше евреев приобщалось к
русской культуре, к светскому образованию, чем активнее стали они принимать
участие в общественной жизни России, то есть чем меньшей становилась
еврейская "замкнутость" и "изолированность", чего, казалось бы, так жаждали
российские власти, тем чаще всему этому они стали чинить препятствия!
"Опасность", ранее якобы исходившая от еврейской изолированности, стала
превращаться в "опасность", якобы вызванную еврейской приобщенностью. И уже
в 1875 году, констатирует Солженицын со ссылкой на Еврейскую Энциклопедию,
"министерство народного просвещения указало правительству на "невозможность
поместить всех евреев, стремящихся в общие учебные заведения, без стеснения
христианского населения"" (стр. 181).
В документе, который Солженицын приводит без всякой критики,
содержалась прямая неправда. В российских вузах того времени, особенно
провинциальных, были постоянные недоборы. Кроме того, в вузах были большие
отсевы, так как не все студенты стремились окончить курс и получить диплом.
Существовала особая категория "вечных студентов", которые околачивались в
университетах без дела по десять, двенадцать и более лет, не торопясь
сдавать экзамены и переходить с курса на курс.[85]