"Семен Ефимович Резник. Вместе или врозь? (Судьба евреев в России)" - читать интересную книгу автора

одному: продемонстрировать, как царское правительство из кожи вон лезло,
чтобы окрестьянить евреев, да как те упорствовали в своем отлынивании от
земледельческого труда и снова и снова объегоривали власти, прикарманивая
пособия.
Стремясь сделать свою версию убедительной, Солженицын даже опирается на
известную ему "Записку" Николая Лескова, приводя из нее то место, где Лесков
"указывал, что еврейская "отвычка от полевого хозяйства образована не одним
поколением", а эта отвычка "так сильна, что она равняется утрате
способностей к земледелию", и еврей не станет снова пахарем, разве что
постепенно" (стр. 157).
Александр Исаевич выкроил из обширного текста Лескова две полуфразы,
придав им смысл, противоположный мысли автора. Вот что в действительности
писал Лесков:
"Удивительно, что никто из трактовавших об этом деле не обратил
внимания на самую существенную его сторону, - на то, что земледелие,
особенно в девственном степном крае, требует не одной доброй воли и усердия,
но и знаний и навыка, без которых при самом большом желании невозможно
ожидать от земледелия ближайших полезных результатов.
...Если кому доводилось отваживаться на такое дело, то он по доброй
воле приступал к нему не иначе, как с запасным капиталом на полный
севооборот по трехпольной системе (т. е. на четыре года). Без такого запаса
первый случайный неурожай, градобой или другой неблагоприятный случай в
течение четырехлетнего периода угрожает остановить весь почин дела, погубить
даром все положенные труды и привести молодое неустоявшееся хозяйство к
разорению.
...Наши помещики Нарышкин и гр. Перовский, делавшие большие заселения
степных земель своими крепостными крестьянами из средних губерний,
поддерживали переселенцев на новых местах по пяти и по семи лет.
Евреи наши, из которых мог бы быть образован класс степных
земледельцев, все были бедняки. Это были люди, пришедшие "в черте" в полное
захудание, и еле влачившие полунищенское существование на счет кое-какой
общественной благотворительности. О собственном обеспечении на четыре года
хозяйства первого севооборота у них не могло быть и речи... Весь капитал, с
которым русскому еврею предстояло двинуться с своей убогой мещанской
оседлости (где его, однако, кое-кто знал и кое-кто поддерживал) и идти в
безлюдную степь на совершенно незнакомое дело, действительно заключался в
том вспоможении, которое назначало правительство на первое обзаведение...
Если этого вспоможения даже и достало бы опытному в полевом хозяйстве
крестьянину, то неопытный человек, с ним ничего не мог сделать. При первом
неурожае, в первую тяжелую зимовку ему с семьею в голой безлесной степи
приходила верная и неотразимая холодная и голодная смерть... Такая смерть
страшна всякому, как эллину, так же и иудею".[57]

Николай I. С портрета Дж. Лонсдейла

А вот и то место, из которого урезанно цитирует Солженицын: "Вывод из
всего этого очевиден и прост: евреи утратили склонность к земледелию
вследствие исторических причин, долго не благоприятствовавших их занятию
сельским хозяйством. Отвычка от этого дела у них так сильна, что она почти
равняется утрате способностей к земледелию... Обратить к земледелию евреев,