"Семен Ефимович Резник. Вместе или врозь? (Судьба евреев в России)" - читать интересную книгу автора

обществе, начинать с такого дозволения свое кровавым путем добытое
царствование боялась, а потому положила за благо отложить решение этого
вопроса на неопределенное время. И впоследствии, "все еще опасаясь за свою
православную репутацию", как выражается Солженицын (стр. 31), она прибегала
"к конспирации": в обход собственных законов стала поощрять торговлю и даже
поселение евреев в только что присоединенной и почти не заселенной
Малороссии, но - по-тихому, без огласки. Трудно привести более красноречивый
пример того, насколько глубоко в общественном сознании России было укоренено
предубеждение против евреев: ведь сама императрица решалась лишь тайно
делать им какие-то послабления! И это в канун разделов Польши, когда вопрос
об отношении к "врагам Христовым" из второстепенного вопроса внешней
торговли переместился в центр внутренней политики.[17]
Поскольку злокозненность "иудина племени" обсуждению не подлежала,
обсуждаться могла только мера этого зла и способы его ограничения. Первые же
шаги правительства - и Екатерина должна была их одобрить - свелись к
учреждению того, что позднее получило название "черты оседлости": евреям
запретили переселяться из бывших польских губерний в иные, внутренние,
исконно русские. Ссылаясь на дореволюционную Еврейскую энциклопедию,
Солженицын подчеркивает, что эта мера не была направлена исключительно
против евреев. Таков-де был общий строй сословного государства: каждый
сверчок знал свой шесток, каждый был приписан к какому-то сословию и к
какому-то месту - к деревне или городу. Евреи - в зависимости от
имущественного ценза - были причислены к сословиям купцов или мещан, и на
них были распространены общие положения для этих сословий (стр. 42-43).
Известная часть правды в этих утверждениях, безусловно, имеется, но
только часть. Картину они не проясняют, а делают однобокой, то есть
уродливой. Ибо, если верить таким рассуждениям, то в славный век Екатерины
новгородским купцам невозможно было вести торговлю в Москве или Петербурге,
а Петербургским жителям покупать имения где-нибудь на черниговщине. Ничего
подобного, конечно, не было. Да и евреям не возбранялось переселяться из
одного города или местечка в другие - при условии, что в этих местах им
вообще дозволялось жить! Приписанные к сословиям купцов и мещан, евреи были
подчинены всем законам и правилам, существовавшим для этих сословий. Но
сверх того, они подчинялись ограничениям, предназначенным исключительно для
них. Чем руководствовался автор статьи в дореволюционной Еврейской
Энциклопедии, вольно или невольно затушевывая эти факты? Об этом нетрудно
догадаться, если вспомнить, что Энциклопедия создавалась в годы наиболее
острой борьбы за отмену черты оседлости. На подход автора энциклопедической
статьи к предмету должна была повлиять эта "злоба дня". Отсюда видно,
насколько опрометчиво поступает Солженицын, цитируя вторичные источники "как
последние доказательства"!
Следующей мерой стала попытка выселить евреев из деревень, так как
наибольшим злом считалось то, что евреи занималась виноторговлей и
"спаивала" крестьян. Мера, однако, исполнена не была, так как переселять
евреев в города и местечки было невозможно: при экономической неразвитости
края в городах со значительным еврейским населением и без того было слишком
много избыточных рабочих рук, что обрекало большинство семей на нищенское
существование. Упомянув о бедственном положении еврейских масс из-за
перенаселенности в городах и местечках их постоянной оседлости, Солженицын
недоумевает: "Казалось: евреям естественно теперь переселяться в обширную и