"Герберт Розендорфер. Большое соло для Антона" - читать интересную книгу автора

словно проецируемый на кожу диапозитив цветной фотографии. Антона Л. охватил
жар. Он тоже загорелся, исключительно в области бедер. Хлопнуло окно. Антон
Л. проснулся.
"Теперь галстуки окончательно улетели", - подумал он про себя. Это уже
почти буря. Он закрыл окно, задул все свечи, кроме одной, и отправился в
постель. Когда он как раз собирался задуть и последнюю свечу, он вспомнил о
письме. Он еще раз встал и достал его из охотничьей сумки.
"Л." означало "Людвиг". Это была, скорее всего, фамилия, потому что
написавший письмо обращался к получателю на "Вы".
"Дорогой Людвиг, на этот раз я не ошибаюсь: то, что мы ищем,
существует. Может быть, завтра я уже смогу это получить. Верните мне
сбишельство не позднее, чем в половине десятого. Ваш К."
"Что такое сбишельство?" Написавшего письмо звали К. Тот. кто написал
насчет привета на конверте, то есть Э., был, вероятно, тем, кто конверт
передал.
"Но что же такое сбишельство?" Письмо было написано от руки, очень
быстро, наверное, в спешке. Действительно ли называлась эта штука
сбишельство?

IX

Маленький Папа Римский, полубосой

То, что на следующий день погода была плохой. Антон Л. смог определить
еще из постели, потому что занавески он не задернул. По привычке он прошлым
вечером взялся уже было за занавеску, чтобы задернуть окно, но ему тут же
пришло в голову, что это было бы более чем бессмысленно. От кого ему теперь
скрываться? Он убрал руку, но решение оставить занавески незадернутыми
оставило у него в душе какой-то неприятный осадок, оно казалось ему каким-то
навязанным. Чего ради я должен менять свои привычки, пусть даже я остался
один на свете? Он почувствовал в себе большое чувство, подобное тому,
которое Лютер выразил словами: и даже если я буду знать, что завтра наступит
конец света, я все же посажу сегодня еще одно дерево. Когда Антон Л. снова
схватился за занавеску, он рассердился на то, что расходует на такую
незначительную проблему столь выразительные мысли и чувства. "Теперь, -
подумал он, - когда мир снова может стать простым, в расчет принимается лишь
практическое". Таким образом, он оставил занавеску открытой и сегодня утром,
еще не вставая с кровати, увидел затянутое тучами небо. Завести часы он
снова забыл. Часы показывали примерно половину третьего. Антон Л. встал,
открыл одно из окон и выглянул наружу. По положению солнца сегодня время он
определить не мог, но у него сложилось впечатление, что еще довольно рано.
Он поставил часы на семь и завел их.
Дождь прекратился, но вся Анакреонштрассе была покрыта лужами. В лужах
лежали и галстуки господина Пфайвестля. Прямо под окном, рядом с
дерендингеровским автомобилем, у сточной канавы громко чавкали три свиньи.
Откуда здесь взялись эти свиньи? Похоже на то, что домашние животные
оказались прирученными намного меньше, чем мы думали. Их удерживали в
клетках и хлевах не загородки и засовы, а удобство и леность, выработанная
тысячами поколений привычка. Когда же случается такое, как теперь, свиньи
все-таки разбивают загородки (и коровы, конечно же, тоже, и лошади, и куры)