"Герберт Розендорфер. Латунное сердечко или У правды короткие ноги" - читать интересную книгу автора

- Ладно уж, не жадничай. В конце концов, я гораздо реже прошу у тебя
машину, чем...
- Чем что? - насторожился Швальбе.
- Чем играю с тобой в шахматы.
Помолчав, Швальбе заявил:
- Не думал, что меня когда-нибудь будет шантажировать лучший Друг.
- Это ты брось, - парировал Кессель. - Мне в самом деле позарез нужно.
- Но мне тогда придется ехать домой на электричке, - ответил Швальбе с
обидой.
- Так это даже хорошо, - сказал Кессель - Я за тобой домой и заеду. Все
отлично складывается, и жене звонить не придется.
- Тоже верно, - признал Швальбе.
- А где ты мне передашь машину? - спросил Кессель.
- А который теперь час? - в свою очередь спросил Швальбе и сам
ответил: - Начало одиннадцатого. До одиннадцати у меня перерыв. Ты успеешь
подъехать до одиннадцати?
- Успею, - сказал Кессель - Я уже еду.
- Хорошо, - согласился Швальбе.
- Спасибо, - сказал Кессель.
Он снова бесшумно выскользнул за дверь, положил трубку, натянул
ботинки, перекинул плащ через руку, надел свою любимую клетчатую кепку,
прислушался - в кабинете все было тихо - и вышел, с величайшей осторожностью
прикрыв за собой дверь.

Кесселю нужно было доехать на трамвае до Харраса, а там пересесть на
метро до станции "Мариенплатц". На этой линии, до Харраса, ходили два типа
трамваев: одни старые, с узкими вагончиками, ведущим и прицепным, и
новомодные широкие, низкие, состоящие из одного двойного вагона,
соединенного посередине шарниром-гармошкой.
"Если придет двойной, - загадал Кессель, стоя на остановке, - то
Швальбе одолжит мне тысячу марок". Новомодные двойные ходили чаще, гораздо
чаще старых, которые за последние несколько месяцев почти совсем исчезли. И
действительно, через несколько минут подошел трамвай с "гармошкой".
Ехал он в этот раз довольно долго. Сначала в Харрасе, а потом на
"Мариенплатце" ему пришлось по несколько минут дожидаться поезда, да еще от
станции "Изартор" до школы, где работал Швальбе, нужно было идти пешком
минут десять.
Так же, как Кессель (и как младший брат Альбина, Леонард Кессель,
художник или, как он сам себя называл, "оформитель объектов"), Якоб Швальбе
какое-то время был членом коммуны "Принц-регент Луитпольд". Сначала она
называлась просто "Коммуна 888". Только со вступлением в нее Кесселя и с
переездом в Хайдхаузен, на улицу Яна Коменского, что за Розенгеймской
площадью, ей - в большой мере благодаря настойчивости Кесселя - присвоили
гордое имя "Принц-регент Луитпольд" (обсуждались также названия "Эдельвейс"
и "Выпьем-Закусим"). Кессель вступил в коммуну в 1967 году, осенью, когда
затонула его яхта "Св. Адельгунда II" и времена его миллионерства
окончательно миновали. В 1968 году они переехали на Коменского, и в том же
году в коммуну вступил Якоб Швальбе. Школа, где Швальбе преподавал сейчас,
тоже находилась недалеко от улицы великого педагога. Если бы тогда
неуемному, еще рыжему Швальбе сказали, что он когда-нибудь станет в этой