"Герберт Розендорфер. Письма в древний Китай (Роман)" - читать интересную книгу автора

внимательно... По всем человеческим понятиям, вода и то, что она уносит,
должны выливаться в комнаты людей, живущих под нами. Вскоре я смогу спросить
об этом у господина Ши-ми. В домах здешних жителей все вызывает изумление,
начиная от самых возвышенных предметов и кончая самыми низменными. Но и тут,
как и всегда, нужно слушаться самих предметов, если желаешь познать их
назначение или проникнуть в их тайну.
Однако упомянутой даме я по возможности стараюсь больше на глаза не
попадаться. К счастью, ее легко отличить от других, ибо она так толста, что
руки у нее торчат в стороны, словно плавники. Зовут ее Вон-ни Чи-ха.
А сейчас мне уже пора идти к почтовому камню. Сегодня я впервые пойду к
нему один. Теперь я больше не боюсь ходить туда в одиночку. На этом
заканчиваю письмо и сердечно приветствую тебя -
твой Гао-дай.

ПИСЬМО ВОСЬМОЕ
(вторник, 3 августа)
Мой дорогой, старый друг Цзи-гу!
Прошло целых три дня. Каждый день я ходил к почтовому камню - теперь я
всегда хожу один, это стало для меня почти обычным делом, - но письма от
тебя все нет. Вероятно, ты слишком занят делами, или, возможно, твоя подагра
опять разыгралась; однако отсутствие известий из дома сильно меня огорчает.
Надеюсь, что эта краткая жалоба не настолько опечалит твое бесконечно доброе
сердце, что ты заставишь себя написать мне письмо, не дожидаясь подходящего
настроения. Однако когда такое настроение придет, не гони его, а вспомни,
что твой верный друг здесь несказанно рад любой весточке с родины, а
особенно рад узнать хоть что-нибудь о своей маленькой, любимой Сяо-сяо, и не
морщит ли она свой чудесный носик, когда ты передаешь ей мои приветы. Она, к
сожалению, не умеет писать, но, может быть, согласится окунуть в тушь свою
прелестную маленькую лапку, чтобы прижать ее потом к бумаге - тогда и я
смогу получить от нее привет.
У меня же, любезный друг мой, все обстоит хорошо. Как ты мог заметить
уже хотя бы по тому, что господин Ши-ми более не сопровождает меня к
почтовому камню, я теперь совершенно свободно передвигаюсь в этом странном
мире, который все более представляется мне не столько враждебным, сколько
попросту неразумно устроенным. Иногда я даже совершаю прогулки. Так, недавно
я прошел вдоль канала Голубых колоколов до дворца великого, хотя и
отошедшего в мир иной минхэньского вана, и по другой его стороне вернулся
обратно. Был прекрасный, жаркий летний день. На улицах было великое
множество народу. Многие толкали перед собой тележки с детьми - дети здесь,
как правило, тоже очень шумные. На канале плавали птицы - некоторые из них
были мне знакомы, например, белые лебеди и утки-мандаринки. Я обрадовался
им, точно привету из далеких родных времен.
С великим, хотя и отошедшим в мир иной ваном города Минхэня дело тоже
обстоит довольно странно. Из объяснений, данных по этому поводу господином
Ши-ми, я понял далеко не все. Последнего вана, занимавшего этот дворец,
звали Лю Дэ-ви, причем он был третьим, носившим это имя. Удивительно, но
здешние люди не знают (а, возможно, никогда и не знали) обычая величать
каждого правителя своим, особым именем. Так, двух других ванов звали у них
Ма-си Май-лян6. Третьего же Лю Дэ-ви, если я правильно понял господина
Ши-ми, изгнали. Кто и за что его изгнал? Неясно. Этот третий и последний Лю