"Герберт Розендорфер. Письма в древний Китай (Роман)" - читать интересную книгу автора

себя все более как дома. А то, что моя дражайшая вторая жена, подобно
глупому крокодилу, то и дело набрасывается на наложниц, пусть тебя не
волнует: это ее обычное поведение. Если они вздумают спрашивать, куда я
делся, отвечай, что их это не касается. А вот болезнь жеребенка меня
действительно беспокоит. Ты посоветуй им пригласить доктора Ма-кана из
Тайюаня. Из ветеринаров его считают лучшим. И пусть ему заплатят столько,
сколько потребуется, я за ценой не постою.
Кипу почтовой бумаги я получил в целости и сохранности.
Господин Ши-ми, доброта которого настолько безгранична, что я не нахожу
слов для выражения благодарности, - воистину счастливейший случай свел меня
с ним в этом сумбурном мире! - уже в течение целой недели ежедневно и
усиленно занимается со мной здешним языком. Хотя мне, когда я, будем
надеяться, благополучно вернусь в наше родное время, вряд ли сможет
пригодиться этот варварский язык далекого будущего, я понимаю, что тут мне
без него никак не обойтись, если я в самом деле хочу увидеть и познать эту
жизнь, а не просто плыть по течению, точно глупая, немая и ленивая рыба,
вглядывающаяся в окружающий ее мир только затем, чтобы успеть избежать
возможных напастей. Мы занимаемся по два часа день - час утром, час вечером.
Господин Ши-ми отдает этим занятиям все силы, проявляя поистине бесконечное
терпение. Утешает меня лишь то, что наши занятия приносят пользу и ему, ибо
он волей-неволей выучивает слова нашего языка, так что учимся мы оба.
Начали мы с самых простых понятий. Это было вечером того дня, когда я
написал тебе письмо. Жестами он пригласил меня в самую большую из своих
комнат. (По-моему, это его кабинет: я иногда вижу, как он сидит там за
большим деревянным столом и что-то пишет слева направо.) Я сразу понял, в
чем дело; господин Ши-ми прошелся несколько раз по комнате, показал на себя
и произнес: "я иду". Затем велел мне ходить и назвал это: "ты идешь". Я же
повторял за ним. и говорил, как это называется по-нашему. Потом он взял меня
за руку, мы сделали с ним несколько шагов, и это называлось: "мы идем",
после чего подошли к окну (у меня снова закружилась голова, но я собрался с
силами и преодолел тошноту); он указал на прохожего и сказал: "он идет", и
так далее. Так мы, начав с простейших вещей, потихоньку продвигались вперед.
Думаю, тебе уже все ясно, поэтому в подробности вдаваться не буду. Господин
Ши-ми показывает на различные предметы и называет их. Я повторяю эти
названия, записываю их, как могу, иероглифами, а в свободное время учу
наизусть. Писать здешними знаками господин Ши-ми меня тоже учит (а я учу его
иероглифам). Все это очень трудно, потому что их язык, как я теперь вижу,
даже в основах своих совершенно отличен от нашего. Не могу поверить, что он
действительно восходит к нашему языку. Видимо, за ту тысячу лет, которую я
преодолел с твоей помощью, чужеземцы действительно покорили нашу страну и
постепенно вытеснили наших потомков. Или мы с тобой, правильно выбрав время,
все-таки ошиблись местом? Если наши занятия с господином Ши-ми и дальше
будут идти столь же успешно, я скоро смогу спросить его об этом. Мне уже
известны некоторые отвлеченные понятия: "светло" и "темно", "холодно" и
"тепло" и так далее. Известно, что чем больше знаешь, тем легче заниматься и
узнавать новое.
Господин Ши-ми тоже делает успехи, хотя и для него наш язык необычайно
труден. Но он также очень старается и проявляет большой интерес. Ему-то от
этого больше пользы, чем мне, потому что я, вернувшись, нигде не смогу
применить его язык, а он сумеет прочесть книги, оставленные нами, - если