"Наталья Резанова. Последние Каролинги - 2 (Прод.романа А.Говорова 'Последние Каролинги')" - читать интересную книгу автора

- Нет. И в основном - благодаря тебе. Но ты не должна ожидать, что
ненависть во мне умрет совсем. Слишком многое ее питает... все прошлое...
плен, рабство, пытки, каменный мешок... Да что я говорю, разве ты не
хлебнула того же хотя бы отчасти? Уж не в один ли и тот же каменный мешок
нас бросали поочередно?
- Да, - сухо сказала она. - Вместе с Робертом.
Могла воспоследовать вспышка яврости. Но он лишь усмехнулся.
- Я помню, как он мне рассказывал, как после вашей гулянки у святой
Колумбы приор его одного хотел освободить от наказания, но он добровольно
отправился в заключение... с другом Озриком! Кстати... - неожиданно
полюбопытствовал он. - Если вы сидели в одном каменном мешке, как он не
распознал, кто ты?
- Ну, - она пожала плечами, - там ведь было темно... и он вскоре
заболел... почти сразу. Он же не привык голодать.
- Да, - в голосе его вновь послышались опасные ноты. - Об этом он мне
тоже рассказывал... со слезами на глазах - как Озрик отдавал ему, больному,
ослабевшему, последнюю корку хлеба и глоток воды... и добился, чтобы его
выпустили... Его выпустили, а тебя оставили! Из-за того, что моему братцу
захотелось сделать благородный жест, на который у него не достало ни сил, ни
опыта, ты могла умереть с голоду!
Похоже, все ее попытки защитить Роберта приводили к прямо
противоположному результату.
- И где он был во время осады Парижа? Когда все взялись за оружие, даже
старики? Даже те, кого я считал дураками и подонками? Путался со своей
Аолой?
- Помнится, в те времена ты называл это: "Защищал интересы брата перед
родителями его невесты".
- Ты ничего не забываешь.
- Да... - почти беззвучно произнесла она. - Ничего... - И тут же
продолжала: - Все не так просто. Мне известно, сколько тебе пришлось
перенести. Но ведь и он страдал. Он искал смерти в тот день у Барсучьего
Горба, я точно знаю.
- Искал смерти он, а жизнью пришлось рисковать тебе... и не в первый
раз... - Он вдруг посмотрел ей в глаза, лицо его внезапно смягчилось, стало
совсем молодым. - И все же я прощу его. И совсем не по тем причинам, о
которых ты говоришь. Просто именно он нас с тобой свел. Помнишь нашу первую
встречу в келье у Фортуната?

"Мы встретились гораздо раньше", - едва не сорвалось с ее губ, но она
сдержалась. Ибо здесь был положен предел, который она поклялась не
переступать. Не говорить ему, если он сам не спросит, и не спрашивать, если
сам не расскажет. Разумеется, она не знала о подобной же клятве Эда. О том,
что каждый из них мог сказать другому: "Я боюсь открыть тебе всю правду, ибо
она заставит тебя страдать. И ты начнешь презирать меня, а себя
возненавидишь." Нет, ничего такого она не знала. И просто сказала: - Разве я
могу это забыть...
-----
Женщина, метавшаяся в лихорадочном сне, внезапно открыла глаза. И
увидела над собой беленый сводчатый потолок. Воздух был чист и отдавал
свежими белилами, уксусом и какими-то травами - совсем не такой, к какому,