"Алексей Ремизов. Мартын Задека (собрание произведений в жанре снов)" - читать интересную книгу автора

семь шкур, чтобы пришелся мне по душе".
"Ваш обвинительный пункт, говорит он, пронырливая меня глазами:
переправляясь через реку, вы объясняли естественное происхождение имен
существительных".
"Много вы знаете?" говорю, задирая, а сам думаю: "попался".
"Очень просто: кто-нибудь подслушал и записал", говорит следователь.
И я чувствую, что я выглажен и скатан: "без существительных" меня так
легко схватить голыми руками.
И очутился в Гнезниковском переулке - или сами ноги вели меня в
Охранное. И вижу навстречу Чехов и с ним провожатый, с песьей головой
мальчик.
"Где же вы теперь живете?" спрашиваю Чехова.
"Да все в Москве, говорит Чехов, на Воронцовом поле, где жил
Островский, дом под горой в репейнике на пустыре".
"А что же вы написали на пустыре - места мне с детства памятные?"
Чехов показал на своего спутника. Я понял, говорить опасно. И очутился
в пустой церкви.
А посреди пустой церкви, как дрова, свалены, покойники. Стал я
вглядываться, а разобрать невозможно, все на одно лицо, как засушенные
цветы. И один поднялся и вышел на амвон.
Он был как все без покрова, ноги измазаны дегтем:
"Ваш обвинительный пункт"...

Выбит из колеи

Меня швырнуло, и я очнулся в пустой комнате. И затаился: чувствую, под
кроватью кто-то ищет поудобнее улечься: с боку на бок, притихнет и снова
заворочается. И как это случилось, не заметил, оно выползло из под кровати и
поползло, вот брюхом наткнулось на мои сапоги, заворочалось и опять полезет.
Боюсь шелохнуться. Я знаю оно близко, обойдет стул, наметится и прыгнет
на меня.

Бухгалтерия

Поезд стоял далеко за городом в поле и очень длинный. Я прошел все
вагоны и задумал выкупаться. Но только что разделся, поезд тронулся. Я
догонять, да куда там, не за что зацепиться. А мне говорят:
"Вот билеты, считай!"
Считать хитрость не большая и разложить по номерам просто. А билетиков
кипа и все пестрые, в глазах мелькает. Но я все-таки справился. И думаю,
"догоню поезд". Но только что подумал, подсунули целую кипу: "считай и
раскладывай". А сосчитанные смешали. И опять я считаю и раскладываю, да не
так уж споро, но и на этот раз довел до конца и для порядку и старые и
смешанные восстановил. Но ждать не пришлось, снова завалили меня билетами, а
прежнюю работу, все стройные ряды - в кашу. Черт бы вас побрал!

Мать

С террасы я смотрел на облетевший сад. Какой ясный день - "бабье лето!"
По желтой от листьев дорожке пробирается старуха, вся-то оборванная и лицо