"Владимир Рекшан. Кайф (Нева, N 3/1998)" - читать интересную книгу автора

Маркович - еще один из пост-арсентьевской плеяды. В предновогоднее утро
пришлось Санкт-Петербургу выступать ранехонько в жилищно-эксплуатационной
конторе. Клуб Сталепрокатного завода осуществлял, кажется, шефство над
жилконторой, и мы там музицировали при гробовом молчании и под ненавидящими
взглядами двух десятков окрестных дворников и непроспавшихся сантехников.
Из клуба Сталепрокатного завода Санкт-Петербург довольно быстро
выперли, а Маркович стырил у нас остродефицитный басовый динамик 2-А-11 и
чуть не стырил пару еще более дефицитных динамиков 2-А-32. Пришлось ловить
черноокого и угрожать убийством.
Нищенствуя и мыкаясь по случайным зальчикам и концертам, мы сдружились
с такими же горемыками из рок-группы Славяне Юрой Беловым, Сашей Тараненко,
Женей Останиным и Колей Корзининым. Сплотило же нас в группу музыкальных
злоумышленников совместное концертирование на вечере в Университете, с
которого пришлось убегать в пожарном порядке. Славяне были ребята славные и
веселые, а с такими горемычничать в самый раз.
Наступали новые времена. Короток все же был до поры век кайфовальщика и
рок-н-ролльщика - с первого по пятый курс. Диплом для большинства становился
перевалом, преодолеть который представлялось возможным, лишь отбросив все
лишнее, и среди лишнего оказывался рок. За перевалом начиналась цветущая
долина зрелости, отцовства (или материнства) и подготовка к штурму иных,
более сложных служебных вершин.
Наступали новые времена. Рок уже размывал вузовские дамбы, уже
появились отчаянные, лепившие из рока жизнь, делавшие его формой жизни,
роком-судьбой, шедшие на заведомое люмпенство, ставившие на случайную карту
жизни, не зная еще какая масть козыряет в этой игре. Кое-кто, уже
докайфовался до алкоголизма, появились свои дурики, шизики, крезушники с
тараканами в извилинах. Многие, правда, играли в дуриков и шизиков - ух,
эта веселая игра! Кое-кто уже поигрывал с транквилизаторами, торчал на
анаше. Нет-нет, да и звякал среди кайфовальщиков шприц. Нет-нет, да
пропадали в аптеках всякие-разные таблетки. Но это все было так - легкие
тучки на горизонте..:
С одной стороны рыжих Лемеговых караулил диплом, с другой стороны -
портвейн. И уже маячила перед Серегой фантастическая женитьба на
молодухе-изменнице, а мое диктаторство, сглаженное нечаянной славой, дремало
до поры.
В разумных пределах трудности сплачивают сообщества, а в неразумных
разрушают.
Как-то Лемеговы взбрыкнулись, и я послал их. Они были славные парни,
мягкие, очень талантливые и гордые той гордостью, которой может обладать
лишь тонкий, глубоко чувствующий, ранимый человек. Такая мягкость вдруг
оборачивается гранитным упорством. Лемеговы не покаялись, и Санкт-Петербург
потерял полсостава, основу драйва, единоутробную ритмическую группу.
Но и Славяне не уцелели, проходя через тернии. Саша Тараненко, главный
электронщик Славян, хотел еще и творческой свободы, тайно лелея амбиции. Он
уговорил славных и гордых Лемеговых работать с ним, а я плюс Мишка, плюс
Белов, Останин и Корзинин стали притираться друг к другу, пробовать
репетировать, думали, как сложить новую программу, чтобы новый Петербург не
уступал прежнему. Я еще надеялся на диктаторство и в итоге был провозглашен
Первым консулом, что справедливо, поскольку собрались-то под вывеской
Санкт-Петербурга, моего детища, но Юра Белов был пианистом почти