"Владимир Рекшан. Кайф (Нева, N 3/1998)" - читать интересную книгу автора

не более чем в пределах своей фантазии, и за час до исторической встречи
выяснилось, что никакой аппаратуры знаменитые тогда поляки не привезут, и мы
с Летающим суставом рванули на Моховую улицу, где тогда опять делили со
студентом ЛГИТМИКа Боярским репетиционный зальчик. Мишка сгоряча сковырнул
замок и с кладовки Боярского, откуда мы позаимствовали в предчувствии
международного скандала усилитель и провода. Все равно аппаратуры не
хватило. Трубадуры шли на вечеринку в узком кругу с российскими музыкантами,
а оказались перед страждущим эстетических удовольствий залом и сгоряча
исполнили полусоставом (пришли трубадуры не в комплекте) бессмысленный блюз
на рояле под барабаны и бас. Декан и ректоры с семействами также ждали
эстетических удовольствий, и хотя блюз прозвучал вполне сносно, но ради
единственного блюза не стоило срывать учебный процесс. Пришлось и с Боярским
после разбираться - пропал один из его проводов.
На совести Вовы Поноса и особо выдающаяся встреча с Марылей Радович и
приехавшей с ней на гастроли группой Тест. Этот добрый малый арендовал на
ночь плавучий разухабистый кабак Корюшка. Но Санкт-Петербург, Марылю и Тест
по ресторанным правилам следовало закусывать. Сто ресторанных посадочных
мест по семь рублей. Деньги собрали, передали в Корюшку, и там на семьсот
рублей обещали нарубить салатов и наквасить капусты.
Гости начали съезжаться к одиннадцати, и приехало нечесаных любителей
изящных искусств под салат и капусту человек пятьсот, которые, отодвинув
столы, повалились на пол. Полякам обустроили кабинет, Санкт-Петербург
грохнул ритм-блюзовской увертюрой - и веселье завертелось. Марыля Радович,
звезда все-таки европейского класса, посматривала на валявшихся
рок-н-ролльщиков и кайфовальщиков с неподдельным интересом, не предполагая,
должно быть, увидеть подобное на чопорных невских берегах.
Тесту тоже захотелось покрасоваться перед любителями изящных
рок-н-ролльных искусств, и они после увертюры Петербурга вдарили по
джаз-року. Выдающаяся встреча проходила на втором этаже Корюшки, и сцена
находилась возле лестницы. В начале первого, когда Тест уже вовсю шуровал в
упругих дебрях джаз-рока, а любители изящного, словно древнеримский легион
опившихся наемников, кровожадно кричали в наиболее упругих тактах хромого
пятичетвертного размера, в начале первого по лестнице поднялось, довольно
одинаково одетых, - только один зачем-то нахлобучил мотоциклетный шлем - с
десяток крепеньких ребят, предложивших посредством пресловутого мегафона,
чтобы Тест, Марыля, Петербург и валявшиеся на полу легионеры, чтобы
быстро-быстро, десять минут на все дела, иначе...
Иначе говоря, Корюшка трудилась по закону до курантов и в Корюшке,
видимо, оценили внешность и шепелявость Вовы Пеноса, а оценив, решили, что
почему бы не взять те семьсот рублей, которые он с таким рвением навязывал.
Гости приехали к одиннадцати, в двенадцать Корюшка закрывалась, и ее
умные работники вызвали наряд, дабы укротить разошедшихся клиентов.
- Ресторан закончил работу. Па-прашу!
У барабанщика Теста, что никак не мог съехать с хромого пятичетвертного
размера, конфисковали барабанные палочки.
Поляки ничего не поняли, но поняли, что надо быстро-быстро уходить и
ушли...
Куда только не заносило Санкт-Петербург с осени семьдесят первого по
весну семьдесят второго! Неведомым вывихом судьбы мы оказались в клубе
Сталепрокатного завода, куда нас сосватал толстозадый черноокий негодяй