"Владимир Рекшан. Кайф (Нева, N 3/1998)" - читать интересную книгу автора

билетов в большинстве не смогли попасть в училище, а наиболее активных,
возмущавшихся вслух, пытавшихся пробиться к дверям юбиляров, милиция как раз
и забирала. Имевшая же навык толпа напирала, но напирала, не нарушая явно
предписаний социалистического общежития.
Я оказался в толпе, и меня передали через толпу к дверям на руках. В
самом училище оказалось не лучше. Затейливые коридоры барона Штиглица
походили на цыганский табор. Единственно, что не жгли костров. Осторожность
и пугливость во мне прогрессировали и приводили к противоположным
проявлениям. И хотя я более не практиковал выбегать на сцену босиком, но на
колени все же падал, и метался зверем, и прыгал через колонки, и кричал в
микрофон про осень и сердце камня. А Володя лишь еще более преуспел в
синкопах, а Серега еще и дул в губную гармонику, а Мишке хоть и было иногда
не до клавишей, но зато еще более он соответствовал прозвищу Летающий
сустав, летая по сцене с бубном и чаруя экзальтированных болельщиц.
Теперь я даже ставил под удар родителей: они занимали довольно
серьезные должности на производстве, и на одном из совещаний по идеологии
упомянули так называемую рок-музыку, упомянули и Санкт-Петербург, приписав
ему чуть ли не монархистские настроения.
Я этого не понимал. Мы ведь просто сочинили музыку и слова к ней. И
просто выступали не бог весть на каких подмостках. Может, это была хреновая
музыка и слова, но мне казалось, что, наоборот, Петербург, запевший на
родном языке, достоин пусть не поддержки, но хотя бы невмешательства. И я
очень надеялся на Клуб, на Арсентьева и на его значок с золотой веточкой.
По сложной системе конспиративных звонков узнаю - ночью, на улице
Восстания, в здании бывшей гимназии произойдет встреча лучших клубных
музыкантов с польской рок-группой Скальды, приехавшей в СССР на гастроли.
Иметь при себе три рубля на организационные расходы. Играют с нашей стороны
Фламинго и Санкт-Петербург. Под утро - джем, то есть совместное и
импровизационное выступление музыкантов из разных составов. Лишнего не
болтать. Аппарат выкатывает Фламинго.
Не болтая лишнего, собираемся и едем в метро, встречаем в дороге Никиту
Лызлова, бывшего участника одной из университетских групп. Никита учился на
химическом и там устраивал Петербургу концерт.
Не болтая лишнего, зовем Никиту с собой.
- Ночью! Концерт со Скальдами? Бред! - У Никиты крупное, вытянутое лицо
и широкий лоб марксиста, грамотная усмешка и прочный запас юмора, - Но ведь
разыгрываете!
Заключаем пари и едем, на улице Восстания находим гимназию - тяжелое,
мертвое, без света в окнах здание. В дверях быстрая тень - открывают.
Поднимаемся по гулкой, пустой лестнице и оказываемся вдруг в большом ярком
зале, с узенькими, занавешенными окнами. Народу мало - все знакомые. Но
незнакомое чувство простора и свободы в ограниченном просторе гимназии, в
которую они вошли по-человечески через дверь, а не через пресловутую женскую
туалетную комнату, это незнакомое состояние делает их робкими, тихими, даже
серьезными.
Знакомят со Скальдами. Братаны Зелинские, Анджей и Яцек, с сотоварищами
- очень взрослые и соответственно пьяные славяне. Арсентьев тут же, и Васин,
и всякая музобщественность, обычный мусор, которого - чем с большим напором
катила река рок-н-ролла - всегда хватало.
Играет Фламинго, играет Санкт-Петербург. С помощью проигранного Никитой