"Анри де Ренье. Амфисбена" - читать интересную книгу автора

попугаем Бабиласом. Он всегда носит те же потертые платья и во всякое время
года соломенную шляпу. Наверное, он оставил ее вместе с разлетайкой в
раздевальной.
Несмотря на странность его внешнего вида, публика встретила Жернона
горячо. В ответ он покачивал своей сморщенной головкой с недоверием.
Говорят, он не отличается добротой. Впрочем, это видно было и из его
вступительного слова. Объяснив вкратце сюжет "Атридов" Максентия де Горда,
он быстро перешел к самому автору. Максентий де Горд и Жернон были хорошо
знакомы, но от этой долгой связи в сердце Жернона накопилось, по-видимому,
немало обид, судя по характеристике, которую он дал своему другу.
Он не кирпич свалил на эсхиловскую голову Максентия де Горда, но осыпал
его дождем мелких эпиграмматических камешков. Жернон, казалось, забавлялся
этой игрой, соль которой мало доходила до публики. Злобность большинства
выпадов ускользала от нее. Тем не менее докладчику хлопали, и занавес
поднялся для удивительной трагедии.
С первых же стихов, полных колорита и звучности, вы чувствовали себя
перенесенным в античное варварство древних веков. Дикая трагическая фреска
мало-помалу развертывается перед нашими глазами. Акрополь наполняется
криками, и слышно, как рычат мраморные львы, охраняющие вход в него. Звучат
удары оружия. Лукавые и грубые голоса обмениваются хитрыми и резкими
словами. Внезапно удар меча. Отцеубийственный крик искажает неистовый рот.
Из зияющей раны течет черная кровь, и из дымящейся лужи восстают
Эринии-мстительницы, зловещие призраки судьбы, зачумленное испарение
Рока!...
Когда я вышел из театра, было уже темно. Фонари были зажжены. Не знаю
почему, я опять подумал о молодой женщине, завтракавшей у Фуайо. Где она
теперь? К какому приключению, печальному или жестокому, чувственному или
нежному, направилась она решительным шагом? Какое выражение в данную минуту
у нее на лице, которое я едва разглядел? Будет ли она сегодня спать одна или
в объятиях возлюбленного? Я поднял воротник пальто и закурил папиросу. Когда
я спускался по лестнице сеней, я узнал Жернона, который пробирался мелкими
шажками, закутанный в свою разлетайку, со своим меховым кашне и вечною
соломенною шляпою. Он выбирался из Одеона тайком, словно крыса, довольная,
что подгрызла что-то на колосниках.

9 января

Завтра я жду к обеду друга моего Ива де Керамбеля. Марселин, знающий,
что тот любит поесть, старается приготовить нам удовлетворительный обед;
сварить, изжарить, накрыть на стол, подать - все лежит на нем. Я не имею
никакого основания сомневаться в его таланте. В течение трех лет, что он у
меня служит, Марселин был всегда на высоте положения. Он славный малый.
Кроме похвального, я ничего не могу сказать про него и думаю, что и он не
имеет поводов жаловаться на меня. Кажется, он смотрит на свое пребывание у
меня как на конец своим похождениям. Они были разнообразны. Иногда он мне
кое-что рассказывает. Например, я знаю, что на прежнем месте он был одним
слугою в семействе, состоявшем из отца, матери и дочери. Фамилия этих людей
была Вервиньель. Они были более чем наполовину разорены и ценою всевозможных
ухищрений сохраняли только внешнюю видимость благополучия. Кончилось тем,
что Марселин заинтересовался их борьбой и вошел в игру. Он сделался