"Анри де Ренье. Амфисбена" - читать интересную книгу автора

похоронах барона Дюмона из Академии надписей. Отсутствие г-на Феллера не
удивило меня. Я слишком хорошо знал его, чтобы не понять, что ничто в мире
не удержало бы его от присутствия на этой церемонии. Он терпеть не мог
барона Дюмона, и, садясь за столик, я вспоминал кое-какие из историй, скорее
пикантных, которые Феллер охотно рассказывал про того, кого он называл
"парон". "Парон", его предрассудки, гневливость, наивности служили
неистощимой темой для Феллера. Я понимал, почему Феллер нарушил свои
привычки.
Привычки эти создавали ему особенный образ жизни, и я думал о странном
существовании этого старика без семьи, который выходит из дому только для
научных работ и который в большинстве случаев не удостаивает их
обнародовать. Несмотря на эту презрительную пренебрежительность, Феллер
пользуется в ученом мире всеобщим и боязливым почтением. Его удивительная
эрудиция имеет там авторитетность. Из авторитетности этой Феллер не захотел
извлечь ни почести, ни прибыли. Преданный своей исключительной страсти, он
изгнал из своей жизни все заботы, не относящиеся к его занятиям. Они
доставляют ему специальное удовлетворение, и он, по-видимому, чужд нашим
радостям, как и нашим печалям и заботам. И тем не менее перед тем, как
достигнуть этого полного отрешения, он должен был знать наши беспокойства,
наши муки. Странный человек, страдал ли он, желал ли, любил ли, как мы?
Занятый такими мыслями, я смотрел на молодую женщину, сидевшую на месте
Феллера. Я неясно видел ее лицо, но элегантность ее фигуры поразила меня.
Она кончила завтракать и медленно надевала перчатки. По ее движению я понял,
что она сейчас встанет. Потом она передумала и выпила глоток воды из
стоявшего перед нею стакана. Я посмотрел на нее более внимательно. Казалось,
она была в нерешительности. Вдруг она решилась. Вся ее фигура говорила об
определенном решении. О чем шло для нее дело? К какому важному или
пустячному поступку направилась она, покинув ресторан? Что происходило в
жизни этой незнакомки, лица которой я даже как следует не разглядел из-за
густой вуалетки и широкополой шляпы? В какое событие замешана она? Занимает
ли ее честолюбие, корысть, любовь?
Сколько раз я отдавался наслаждению воображать чужую жизнь и сплетать
ее с моей! Сколько раз я бросался в страстную и обманчивую игру
предположений! Сколько раз я заинтересовывался мельком увиденным лицом и
старался истолковать тайны его предназначения! Часто мне казалось даже, что
встречи эти не должны этим ограничиться и что между мною и этими прохожими
они служат только первым случайным соприкосновением.
Меж тем эти предчувствия никогда не оправдывались. Ни одна из этих
"встречных" не появлялась больше в моей жизни. То, что происходит в романах,
со мной никогда не случалось, но любовь моя к предположениям от этого не
уменьшилась. Несмотря ни на что, я остался чувствительным к подобным
призывам. А какой город более благоприятен, чем Париж, для такой игры? Дня
не проходит, чтобы вы не столкнулись на улице с каким-нибудь очаровательным
созданием. Для меня в этом заключается даже одна из последних
привлекательностей, оставшихся в Париже. Я не люблю ни его архитектуры, ни
его красок, но я всегда остаюсь неравнодушен к волнующему разнообразию лиц,
к этому потоку жизни, который непрерывно там протекает.
Окончив свой завтрак, я заметил, что было уже около половины второго.
Зала ресторана была почти пуста. Не лучше ли воспользоваться прекрасным
зимним солнцем, чем мечтать, сидя здесь? Я позвал лакея, заплатил по счету и