"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

внушениям его дорогой Маргариты отречься от вдовства, которое шло вразрез и
с интересами его дома, и с его природными данными. Но у всех людей, даже у
самых рассудительных, а мсье Де Сегиран был не из тех, кто менее всего
наделен этим свойством, имеется дверь, через которую в них входит то, что
должно стать их судьбой, какою бы личиной таковая ни прикрывалась, и через
эту-то дверь сумасшедшая старуха, маркиза де Бериси, и вводила в жизнь мсье
де Сегирана мадмуазель Мадлену д'Амбинье. И заметьте, что, решаясь сразу на
женитьбу, совершенно для него неведомую, мсье де Сегиран уступал не приманке
сопровождавших ее денежных преимуществ. Настоящей приманкой и настоящим
преимуществом, которые он в ней усматривал, было то, что таким путем он
избегал выбора, при котором он, быть может, рисковал последовать плотскому
влечению или порыву страсти каковые он счел бы оскорбительными для памяти
первой мадам де Сегиран, тогда как в том, что вторая мадам де Сегиран
являлась к нему неожиданно и, так сказать, по почте, он мог видеть
вмешательство промысла, на которое нерешительные и боязливые люди любят
опираться и которое оправдывает в их глазах худшие из безумств.
"Ибо мсье де Сегиран,- добавлял мсье де Ларсфиг,- в меньший срок, чем
тот, который требуется этому маскарону на то, чтобы выплюнуть свою воду, или
этой птице, которая сейчас вспорхнула, на то, чтобы изобразить свою трель,
принял внезапное решение жениться на мадмуазель Мадлене д'Амбинье, с которой
не был знаком, и что лучше всего, сударь мой, так это то, что он на ней
женился, и вам известно, к чему это привело".

* * *

Мадмуазель Мадлене д'Амбинье довелось родиться от отца и матери,
исповедовавших так называемую реформатскую религию, что является весьма
предосудительным во Французском королевстве, ибо король не желает в нем
терпеть никакой иной веры, кроме прародительской. В своей же вере мсье и
мадам д'Амбинье были крайне тверды и считали ее истинной, что не мешало им
быть честными подданными, хоть и не помогло мсье д'Амбинье проложить себе
дорогу в свете. Побыв на военной службе и видя, что продвинуться ему трудно,
он скоро вернулся в свое поместье Диньи, расположенное неподалеку от
Нуайона, где и жил, вдали от мирских волнений, в великом единении с Богом и
полном согласии со своей женой. Та умерла от болезни, когда их дочь,
Мадлена, была еще настолько мала, что не отдавала себе отчета в том, какую
она понесла утрату. Мсье д'Амбинье, ощущавшего ее во всей силе, она поразила
горем, еще более омрачившим его и без того строгое лицо. Эта немного
свирепая внешность не мешала ему, хоть он и не показывал виду, радоваться
ранней прелести своей дочери, но он счел бы себя плохим отцом, если бы
чем-нибудь обнаружил свою слабость к ребенку. И этому юная Мадлена никогда
не видела, чтобы у ее отца было другое лицо, как только ласково-хмурое.
Каков он ни был, она все же питала к нему привязанность, в которой
почтительность не исключала живости. Эту привязанность она выражала ласками
и послушанием, и, когда она видела, что он читает свою большую Библию или
перелистывает какое-нибудь толстое богословское сочинение, она заглушала
свои игры, нередко шумные, потому что в ней было много огня и он сверкал
живыми искрами в ее глазах, красивых, лучистых и слегка приподнятых к
вискам.
И действительно, когда Мадлене д'Амбинье исполнилось семь или восемь