"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

сну, мсье де Сегиран всякий раз особенно жестоко ощущал понесенную утрату.
Он ложился, вздыхая, и долго не мог уснуть. Когда, наконец, это ему с трудом
удавалось, то во сне его поджидали воспоминания. Иногда там присутствовала
покойная мадам де Сегиран, и, просыпаясь, он укорял себя в том, что оскорбил
ее память вольными мыслями и образами, которые, будучи естественны в
отношении живой, становятся неуважительными, когда направлены на особу,
переставшую существовать. Обвиняя себя в том, что он слишком верен в
сновидениях покойнице-жене, он в то же время не прощал себе некоторых
резвостей иного рода. Они бывали довольно диковинны. Иногда ему казалось,
что он плывет по морю со своим братом Момороном и юным Паламедом. Их галера
рассекает синие волны. Показывается берег и на нем белый город. На пристани
суетятся турки в чалмах. Становятся на якорь в гавани и съезжают на берег.
Идут по узким и жарким улицам. Входят в мощенные мрамором дворцы, где вас
встречают закутанные женщины, шурша кисеей и бряцая браслетами.
Мсье де Сегиран искренно сокрушался об этих ночных прельщениях и каждый
вечер молил Бога его от них избавить. Но зачем же Господь лишил его верной и
столь необходимой подруги, ведь что бы ни говорил мсье д'Эскандо Маленький,
если у мсье де Сегирана и не было детей, то уж отнюдь не из-за недостатка
темперамента. Он у мсье де Сегирана был могуч и требователен и причинял ему
жестокие страдания с тех пор, как овдовел, то есть уже пять с лишним
месяцев.

II

Далекий от мысли, что какое-нибудь мало-мальски примечательное событие
может нарушить длительное однообразие его дня, мсье де Сегиран как раз
находился возле солнечного кадрана, куда ежедневно при ясной погоде приходил
проверять по тени стрелки свои часы, когда ему принесли известие, что его
мать как бы снимает с него то отлучение, под которым она держала его со
времени вдовства, и разрешает ему посетить ее в ее эксском доме. Письмо,
осведомлявшее мсье де Сегирана о материнском решении, было писано не самой
этой доброй дамой. Она жаловалась, что подагра заставила ее прибегнуть к
почерку Бабетты, ее горничной. Если не считать этого недуга, помешавшего ей
присутствовать на похоронах невестки, она, по ее словам, чувствовала себя
как нельзя лучше. Впрочем, ее сын сам может убедиться в этом. Теперь он,
надо думать, уже в состоянии бывать иногда в обществе. А у нее он встретит
превосходнейшее, и, в частности, его порадует некий маленький мсье де Ла
Пэжоди, с недавних пор пленяющий здесь всех. Поэтому, если такое предложение
ему по душе, она приглашает сына погостить у нее сколько ему захочется и
немного развлечься беседой и игрой. Все это, разумеется,, при том условии,
что oн привезет с собой удобопоказуемое лицо, а не одну из тех плачевных
физиономий, вид которых удручает каждого и служит всеобщим пугалом; но у ее
сына, она знает достаточно христианских чувств и силы духа, так что за то
время, что он провел в своем строгом уединении, он, конечно, настолько
научился владеть собой, чтобы уметь скрывать от посторонних взоров живущее в
его душе законное сожаление об утрате, разумеется, непоправимой, но которую,
рано или поздно, надо будет постараться возместить, дабы с ним не пресекся и
не кончился их род. "Потому что в этом деле,- добавляла старая мадам де
Сегиран,- нам нечего рассчитывать на Вашего брата Моморона. Вам известно его
отвращение к браку, которого я так же не могу понять, как и того