"Пола Рид. Страстная и непокорная " - читать интересную книгу автора

Усилием воли она заставила себя рассказывать об этих вещах спокойно, но на
самом деле они до сих пор повергали ее в такой же шок, как и капитана. Что
бы чувствовал этот моряк, если бы Грейс говорила обо всем с той болью,
которую действительно испытывала? Может, ей стало бы легче, если бы чья-то
добрая душа разделила с ней эту ношу? Что, если решиться и все же
попробовать?
Джайлз догнал девушку, и вдвоем они направились к паре небольших
аккуратных коттеджей под зелеными сводами леса.
- Здесь живут четверо белых, - пояснила Грейс, - наши охранники. А вон
там, - девушка указала на домик меньших размеров с собачьими будками и пятью
бешено лающими псами, - живет управляющий. По ночам собак спускают с цепи.
Никто из работников не должен после темноты покидать свои хижины. Кроме
того, собаки выслеживают беглецов и иногда их убивают.
- Зачем же выслеживать, ловить, а потом убивать?
- В назидание оставшимся. Это незабываемое и, следовательно, пугающее
зрелище.
Джайлз снова содрогнулся, а Грейс ощутила, что такая его реакция
приносит ей облегчение.
Через несколько ярдов деревья чуть-чуть расступались, открывая поляну,
где жили рабы. Убогие хижины с земляными полами и прохудившимися соломенными
крышами сбились в тесную кучу среди роскоши тропического леса. Все двери и
окна были открыты, никакой защиты ни от насекомых, ни от дождя. И никакой
возможности хоть на минуту уединиться. В целом поляна казалась небольшой
деревней из десяти-двенадцати строений. Около дюжины голых чернокожих
ребятишек играли в пыли или вяло возились друг с другом. Их тоненькие ножки
и выпуклые животы без слов говорили о том, что вся их пища состоит из зерна
и маниоки. Одни грызли куски сахарного тростника, другие плакали. Возле
детей сидели несколько рабов, пожалуй, ненамного старше Джайлза, но таких
слабых и изможденных, что непонятно было, почему они до сих пор еще живы.
Одна из женщин дрожащими пальцами пыталась чинить абсолютно изорванную
одежду, которая по виду едва ли заслуживала таких усилий.
Из дверей одной хижины выглянул старик с блестящей черной кожей и
курчавой шапкой седых волос. Махнув рукой в сторону Грейс, он позвал:
- Мисси! Мисси! - Потом быстро и отрывисто произнес что-то еще. Слова
звучали почти по-английски, но все же как-то иначе. По грязной, убогой
лужайке Грейс двинулась к нему.
- Что он говорит? - спросил Джайлз.
- Не знаю. Они разговаривают на смеси африканских языков и добавляют
искаженные английские.
Джайлз подумал было, что ей, пожалуй, не стоит заходить в хижину, но
она явно собиралась поступить именно так, а потому он последовал за ней.
Внутри он инстинктивно стал между девушкой и негром, и, как всегда в
чреватой опасностью ситуации, его поза и выражение лица демонстрировали
угрозу. Чернокожий раб съежился от страха. Джайлзу стало стыдно. Истощенный
человек, состарившийся раньше времени, не представлял для Грейс никакой
опасности.
Грейс наблюдала за пантомимой с напряженным вниманием. Она и сама не
понимала, что растрогало ее больше: желание капитана защитить свою спутницу
или его очевидное раскаяние, что он так напугал несчастного.
Негр чуть сдвинулся в сторону и жестом показал на коврик в углу хижины.