"Алексей Разин. Изяслав-Скиталец (Рассказ) [И]" - читать интересную книгу автора

что-нибудь другое, поновее.
— Ничего не придумаю, князь, разве оставить дело как есть да послать
кого-нибудь к князю Всеславу сказать ему спасибо, что он наши земли
разоряет...
— Экий упрямый старик! — вскричал князь. — Всеслава, конечно,
наказать надо...
— Вот это ты дело говоришь! Стало быть, прежде всего посылаем гонцов.
Один едет к Остромиру, чтоб он сейчас собрал новгородцев и шел выручать
Псков. Другой едет в Чернигов, к князю Святославу, чтобы шел с полком
своим к Пскову. Третий за тем же едет в Переяславль к Всеволоду. Четвертый
зовет тысяцкого киевского Коснячко сюда, чтобы в Киеве собиралось наше
войско.
— Ладно, — сказал Изяслав, — пятый едет тоже в Псков к Всеславу и
везет ему наше увещательное письмо.
— Вот пятого-то гонца и не нужно, — возразил с живостью боярин, — это
нам все дело испортит: уйдет он из-под Пскова, повертит хвостом, а ты с
ним и помиришься.
— И слава Богу! — отвечал князь. — Худой мир лучше доброй ссоры.
— Никогда я этому не поверю и добрую ссору люблю. После нее все дела
становятся проще и яснее, тогда как среди плохого мира живешь, как в
потемках, и не знаешь, кто с нами, кто против нас.
Пока собирались войска, гонцы ездили от одного князя к другому. Пятый
гонец, придуманный самим Изяславом, покончил все дело разом. Князь
Всеслав, получив увещательную грамоту киевского князя, снял осаду с города
Пскова и ушел в свою отчину — Полоцк. Может, увещаниям князя Изяслава
помогли и вести, что новгородский посадник Остромир собрал новгородских
молодцов и наспех выступил к Пскову. После того князь долго посмеивался
над своим боярином, особенно когда шел дождь, бушевала на дворе буря и
выла в трубах.
— А где бы мы теперь без пятого-то гонца были? — говорил он,
добродушно усмехаясь. — Вот в этакую погоду как подумаешь о походном
времени, так и возблагодаришь Создателя, что у нас есть горница, что на
тереме крыша крепкая. Ставка, конечно, защита; но горница, из камня
сложенная, на мой вкус, будет лучше. А по-твоему как, дяденька Тукы?
— На походе я настаивал, князь, не потому, что беспокойство лучше
покоя, — отвечал боярин, — а потому, что лучше теперь повоевать, сколько
там Бог приведет, а зато после отдохнуть хорошенько, без всякой помехи.
— Что же? Ты разве боишься, что полоцкий Всеслав придет сегодня сюда
и выгонит нас в такую погоду? Не бойся, он мне обещал мир и повиновение...
— Прости меня, князь, но не бояться я не могу, потому как ничего не
ведаю, — отвечал печально боярин Тукы. — Ты с ним переговариваешься без
меня, а когда не знаешь, то и боишься. Такова уж человеческая природа.
Знаю я только, что ни на одно слово князя Всеслава положиться нельзя, а ты
полагаешься на его пустые слова. Как же мне не бояться?
Но князь Изяслав был уверен, что его отеческие увещания и
пряморечивые убеждения гораздо лучше и действеннее предлагаемых боярином
крутых мер, и спокойно посмеивался над опасениями своего осторожного
советчика.
Но боярин Тукы, видно, знал дела и сердце человеческое. В половине
зимы пришли вести, что полоцкий князь двинулся на север с войском, вскоре