"Лев Разгон. Непридуманное" - читать интересную книгу автора

Почти каждую неделю приезжал один или с женой Глеб Иванович. Вот
это был человек совершенно другого сорта, нежели Иван Михайлович.
Глеб Иванович не принимал участия в застольном шумстве, но с
удовольствием прислушивался к нему и никого не стеснял. Сидел, пил вино
или что-либо покрепче и курил одну за другой сигареты, которые он тут
же скручивал из какого-то ароматного табака и желтой турецкой бумаги. Глеб
Иванович был человеком совершенно непохожим на других "старболов". В отличие
от Ивана Михайловича никогда не вел аскетической жизни. Но зато имел свои
"странности". Никогда никому не пожимал руки, отказывался от
всех привилегий своего положения: дачи, курортов и пр. Вместе с группой
своих сотрудников арендовал дачу под Москвой в Кучине и на лето снимал
у какого-то турка деревенский дом в Махинджаури под Батумом. Жил с женой и
старшей дочерью в крошечной трехкомнатной квартире, родные и знакомые даже
не могли подумать о том, чтобы воспользоваться для своих надобностей
его казенной машиной. Зимой и летом ходил в плаще и мятой фуражке, и
даже
в дождь и снег на его открытом "Паккарде" никогда не натягивался верх.
Его суждения о людях были категоричны и основывались на каких-то
деталях, для него решающих.
- Литвинов,-- говорил он, - Литвинов человек, с которым нельзя
иметь дело и которому нельзя верить. Представьте, в двадцать втором
году
я ему сказал, что у него плохо охраняется комната, где находится сейф с
секретными документами, и что кончится тем, что их у него свистнут...
Литвинов расхохотался, и тогда я предложил ему пари на бутылку французского
коньяка, что я у него документы из сейфа выкраду. Ударили nq рукам. После
этого он делает то, что уже было непорядочным: поставил у дверей
комнаты, которая раньше не охранялась, часового. Ну, все равно, конечно: мои
люди залезли в комнату, вскрыли сейф и забрали документы. Я посылаю эти
документы Литвинову и пишу ему, чтобы прислал проигранный коньяк. И
представьте себе: на другой день мне звонит Ленин и говорит, что к нему
поступила жалоба Литвинова, что я взломал его сейф и выкрал секретные
материалы... Можно ли после этого верить подобному человеку?..
Но при всех некоторых странностях Глеба Ивановича было в нем какое-то
обаяние Больше всего это ощущали, конечно, женщины. Даже такие железные
женщины, как Елена Дмитриевна Стасова и Екатерина Ивановна Калинина,
говорили мне, что не встречали мужчин более обаятельных, нежели Глеб
Иванович. Впрочем, Бокий умел обаять не только женщин, но и мужчин. Смешно,
что одним из таких был не кто иной, как Федор Иванович Шаляпин.
Мы знали, что Глеб Иванович был не только знаком, но и дружен с
Шаляпиным. Дома у него были все без исключения пластинки, напетые Шаляпиным,
и ему привозили из-за границы каждый новый диск великого певца.
Но мне в тридцать шестом году попалась книга воспоминаний Шаляпина
"Маска и душа". У нас публикуется первая ее часть - излагающая
артистическое кредо Шаляпина. Вторая же часть никогда не издается: она
содержит воспоминания артиста о своей жизни при Советской власти и там он
честит эту власть, а также всех большевистских сановников всеми словами,
какие только возможны в печати. Занятно было, что в этой книге он пишет о
Москвине и Бокие. Москвина, которого он называет "Петроградский губернатор
Москвин", он обзывает самыми ругательными словами за то, что тот запретил