"Лев Разгон. Непридуманное" - читать интересную книгу автора

вывешивать какую-то афишу о его концерте. А вот о чекисте Бокие Шаляпин
пишет много и так, что можно только диву даться, как мог такое Шаляпин
написать!
Шаляпин пишет, что однажды после концерта ему передали вместе с букетом
цветов огромную корзину коллекционных драгоценных вин. А вслед за этим за
кулисы пришел человек, сделавший такой удивительный подарок,-- скромный,
тихий и обаятельный, он вел за руку маленькую девочку... Это был
Председатель Петроградской ЧК - Глеб Иванович Бокий. И хотя, продолжал
вспоминать Шаляпин, о нем ходили и ходят легенды как о кровавом садисте, я
утверждаю, что это ложь, что Глеб Бокий один из самых милых и обаятельных
людей, которых я встречал. . И, продолжал Шаляпин, я дружил с ним и рад, что
у меня в жизни была такая дружба...
Я тогда имел возможность сверить мемуары с действительностью. Я
спросил, насколько этот рассказ соответствует истине. Глеб Иванович
усмехнулся и ответил:
- Ну, было не совсем так. По Питеру шаталась группка матросов в
поисках чего бы выпить... Ну, кому-то из них пришла в голову трезвая
мысль,
что у Шаляпина обязательно должна быть выпивка. Адрес Шаляпина был
известен, они завалились на квартиру Шаляпина, заявили, что они агенты ЧК
и ищут оружие, обшарили квартиру, нашли, конечно, немалое количество
нужных им бутылочек, забрали и с торжеством ушли. Шаляпин поднял по
этому поводу страшный крик. И я, для успокоения Федора Ивановича,
приказал собрать для него корзину вина из дворцовых запасов и отослать ему
за кулисы.
А для проверки этого зашел к нему. Ну и познакомиться захотелось --
очень я любил этого артиста. А потом действительно подружились...
Вопреки тому, что Шаляпин писал в своих воспоминаниях, он вовсе не
чурался общения с советскими вождями, дружил не только с Бокием, но и с
Демьяном Бедным, да и, выехав за границу, не только вел себя лояльно по
отношению к Советской власти, но и гордился тем, что у него не какой-то
бесправный эмигрантский "нансеновский" паспорт, а самый настоящий. В
маленьком правительственном санатории "Архангельское", приехав
навестить жившую там Оксану, я познакомился с отдыхавшим нашим послом
во Франции - Раковским.
Красивый он был, вальяжный, очень привлекательный и общительный.
С ним было легко и приятно знакомиться, разговаривать и расспрашивать
об этой, совершенно неведомой мне, загранице. Зашел разговор и о Шаляпине.
И он рассказал, как ему пришлось объявлять Шаляпину о лишении его
советского подданства.
По словам Христиана Георгиевича, Шаляпин не давал никаких поводов
для репрессий. Не принимал участия в эмигрантских акциях, радостно
принимал приглашения на приемы в посольство, пел на вечерах и приемах,
которые посольство устраивало по торжественным поводам. Никаких денег он
эмигрантам не давал. Во-первых, потому, что совсем не любил давать кому бы
то ни было своих денег, и, во-вторых, потому, что вел себя по отношению
к активной части белоэмигрантов очень осторожно. Но любил бывать в русской
церкви, находившейся неподалеку от посольства, и иногда петь на клиросе
вместе со знаменитым церковным хором Афонского. С этим хором, кстати,
Шаляпин записал на диски и несколько дивных церковных концертов.