"Энн Райс. Песнь крови" - читать интересную книгу автора

Она закрыла глаза. Из ее легких вырвался долгий раздирающий выдох,
будто она изгоняла душащий ее ужас.
- Кровавое дитя, - прошептала она.
Она прижалась ко мне. Ее рука взметнулась вверх, чтобы сжать мое плечо.
Я обнял ее, пропустил ее волосы через пальцы. Михаэль смотрел на нас так,
будто отдалился от нас, он хотел все обдумать в уединении. Предоставив ее
мне, он, пошатнулся, будто поплыл по комнате. Но он оценил мою
откровенность, был тронут до глубины души. И испытывал томление и грусть. К
нему направилась Мона и раскрыла ему объятия, и он обнял ее с поразительной
нежностью. Он целовал ее в щеки, будто бы правда освободила в нем
целомудренный источник нежности. Он целовал ее рот, ее волосы.
- Моя дорогая малышка, - сказал он. - Моя хорошенькая девочка, мой
гениальный ребенок.
Он обнимал ее так же, как полчаса назад, только теперь я понимал
значение этого объятия. Осознание ее природы медленно достигало его
рассудка, и теперь он прикасался к ней иначе.

В нем была страсть, да, укоренившаяся в нем, питаемая годами,
неотделимая от его существа, губительная страсть, но к ней он больше не
испытывал ничего подобного. Необходимость заботиться о ней последние шесть
лет послужила достаточным наказанием.
И эта неожиданная правда давала ему возможность снова проявлять к ней
нежность, свободно целовать ее, гладить по волосам. Да, и она была снова с
ним, отцом ее ребенка, отцом ее смерти.

- Как Талтос, - пробормотала она.
И засияла своей чудесной очаровательной улыбкой. Юность, не признающая
страха. И, конечно же, теперь он отчетливо увидел, как в темной комнате
светится ее кожа, и противоестественно блестят глаза, и рыжие волосы густым
ореолом окружают ее улыбающееся лицо.
Она не почувствовала в нем ни беспокойной грусти, ни бескрайней боли.
Он выпустил ее с восхитительным тактом и, взяв один из стульев, присел за
стол. Он наклонил голову, провел пальцами по волосам.
Квинн присел напротив него. Он смотрел на Михаэля. А затем и Мона
быстро пристроилась рядом с Квинном. Итак, они разместились.

Я стоял и обнимал Роуан. Где было мое вожделение? Непреодолимое
волнение крови, властно требующей познать, попробовать, прочувствовать,
овладеть, убить, предаться любви? Во мне бушевала неугомонная буря. Но я же
очень сильный. Что есть, то есть, ведь так?
Но когда кого-то любишь так, как я любил Роуан, то не стремишься
причинить боль. Примитивные потребности моего существа отступили, утихнув.
Рассеялись, устыдившись, моей способность понимать это, знать, и найти для
этого место в моей расчетливой душе.

Я приподнял ее лицо, мой палец вжался ей в щеку, жест, который примени
его ко мне, я бы не вынес, но я был осторожен и приготовился отпрянуть,
продемонстрируй она хотя бы малейшее неудовольствие. Она же только смотрела
на меня с затуманенным осознанием. И вся ее плоть льнула ко мне, а рука на
моем плече тепло обвила мою шею.