"Энн Райс. Песнь крови" - читать интересную книгу автора

ночной сорочки. Бесцветные волосы только подчеркивали выразительность
больших серых глаз и безупречность девственного рта. Она воззрилась на меня
так, будто не знала, кто я.
Узнавание, отразившееся в ее глазах, было таким интенсивным, что
казалось, она ослепнет. Потом она посмотрела на Мону. Поднялась со стула,
простерла вперед правую руку и указала на нее пальцем.
- Схватите ее! - воскликнула она приглушенно, будто ее голос внезапно
сел. Она обежала вокруг стола. - Мы закопаем ее под деревом! Слышишь меня,
Михаэль! - Она попыталась глотнуть воздуха. - Хватай ее, она мертва, разве
ты не видишь? Хватай ее! - Она бросилась к Моне и Михаэлю. Он успел поймать
ее, хотя его сердце разрывалось. - Я закопаю ее сама, - сказала она. - Неси
лопату, Михаэль.
Охрипший голос приглушал истеричные нотки.
Мона прикусила губы и скорчилась в углу, ее глаза метали молнии. Квинн
пытался удержать ее в своих объятиях.
- Мы будем копать глубоко-глубоко, - сказала Роуан, ее бледные брови
сомкнулись. - Мы закопаем ее так, что она не вернется обратно! Разве ты не
видишь, что она мертва! Не слушай ее! Она мертва. Она знает, что мертва.
- Ты бы хотела, чтобы я была мертва! - всхлипнула Мона. - Ты, злобное,
злобное создание! - Гнев вырвался из нее, как вспышка обжигающего пламени. -
Ты злобное, лживое создание! Ты знаешь, кто забрал мое дитя! Всегда знала!
Ты позволила этому случиться. Ты ненавидишь меня из-за Михаэля. Ты
ненавидела меня, потому что это был ребенок Михаэля! Ты позволила этому
человеку забрать его!
- Мона, прекрати, - сказал я.
- Дорогая, пожалуйста, любимая, - умолял нас Михаэль за Роуан, за себя,
изможденного и сбитого с толку, и без усилий удерживал извивавшееся в его
руках тело.
Я подошел к ней, высвободил из объятий законного супруга, сжал ее руки
и впился взглядом в маниакально блестевшие глаза.
Я сказал:
- Я сделал это, потому что она умирала. Вини за этот грех меня.
Она увидела меня. Действительно увидела меня. Ее тело напряглось, как
камень. Михаэль за ее спиной замер.
"Вы, оба, - сказал я, - обратите внимание. Я говорю беззвучно".
Существа из легенд, вульгарные прозвища, охотники ночи, навсегда
лишенные света дня, живущие на человеческой крови, охотящиеся только на
порочных, отбросах общества, если такие попадаются на пути, всегда
процветающие среди людей, с начала времен следующие за человеком, тела,
измененные кровью, усовершенствованные кровью, Квинн, Мона, я. Ты права, ты
видишь, что она мертва, но мертва лишь для человеческой жизни. Я сотворил
обряд. Наполнил ее оживляющей кровью. Смирись. Это случилось. Это
необратимо. Я это сделал. Умирающая девочка, измученная болью и страхом, не
смогла отказаться. Два века назад не было возможности отказаться мне. Год
назад не давал своего согласия Квинн. Возможно, никто на самом деле и не
дает своего согласия. Это моя сила и моя вина. Суди меня. И теперь она
испытывает жажду. И теперь она охотится за кровью изгоев. Но она снова Мона.
Ночь принадлежит ей, а дневному свету до нее не добраться. Я виновен.
Проклинай только меня.
Я затих.