"Энн Райс. Плач к небесам " - читать интересную книгу автора

* Мн. ч. от peota - пеота, венецианская лодка (ит.).

Он слышал бесконечные песни гондольеров, серенады уличных певцов, эхом
разносящиеся среди оливково-зеленых и розовых стен, чудесное сладкое
бренчание плавучих оркестров. По ночам под звездами бороздили воды лодки с
влюбленными. Легкий морской бриз приносил Тонио серенады. И даже рано утром,
когда ему бывало скучно или грустно, он мог провожать взглядом бесконечную
вереницу овощных барж, с шумом тянущихся на рынки Риальто.

* * *

Но к тому времени, когда Тонио исполнилось тринадцать, ему уже порядком
осточертело смотреть на мир из окна.
О, если хотя бы часть этой жизни плеснулась за его порог! Или еще
лучше: если бы он только мог сам выйти за порог и вступить в эту жизнь!

* * *

Но палаццо Трески было не просто его домом. Оно стало его тюрьмой.
Наставники по возможности не оставляли Тонио одного. Давным-давно потерявший
голос старый кастрат Беппо учил его французскому языку, поэзии и
контрапункту, а молодой и серьезный священник, темноволосый и худощавый
Анджело, - латинскому, итальянскому и английскому языкам.
Два раза в неделю приходил учитель фехтования. Тонио учили владеть
шпагой скорее для развлечения, нежели с целью серьезного применения этого
мастерства в будущем.
А еще приходил учитель танцев, очаровательный француз, проводивший его
мелкими шажками менуэта и кадрили под какой-нибудь подходящий бодрый ритм,
который выбивал Беппо на клавишах. Тонио должен был знать, как целовать руку
дамы, когда и как кланяться, осваивал все важнейшие правила джентльменского
этикета.
Это было довольно забавно. Иногда, оказавшись наедине с самим собой, он
разрезал воздух взмахами клинка или танцевал с воображаемыми девушками,
придуманными из тех мимолетных образов, которые ему доводилось время от
времени видеть на узеньких улочках.
Но если не считать бесконечные церковные зрелища, Святую неделю, Пасху,
обычное великолепие и многоголосую музыку воскресной службы, единственным
прибежищем для Тонио служили необитаемые комнаты нижнего этажа дома. Ни одна
душа не могла отыскать его там.
Устроившись поудобнее, с тонкой восковой свечкой в руке, он доставал
иногда тяжелые тома старого архива и с восторгом разглядывал рассыпающиеся в
прах записи перенаселенной истории его рода. Голые факты и даты, как и
опасно хрустящие при малейшем прикосновении страницы, будили его
воображение: когда он вырастет, то отправится в море или наденет пурпурное
одеяние сенатора... Даже трон дожа не является чем-то недоступным для
Трески.
Смутное возбуждение охватывало его. Он продолжал рыскать дальше.
Отодвигал засовы, которые никто не трогал годами, находил в сырых углах
старинные картины и вглядывался в незнакомые лица. Старые складские
помещения все еще хранили запах специй, привезенных когда-то с Востока, в те