"Иштван Рат-Вег. Комедия книги [P]" - читать интересную книгу автора

это слово, и чтобы не забыть, против него на полях поставил: N. В.,- но
забыл обвести пометку кружочком. В результате взрыв возмущения попал в книгу
в следующем виде:
"Те Harpagon! te notabene!"
Есть книга, опечатки в которой особенно оскорбительны для глаза
постоянных читателей ее, верующих христиан. Это Библия. И несмотря на
отточенность стихов ее, многовековую известность, тщательность набора и
многократные проверки, от происков дьявола опечатки страдает и она. Больше
всего безобразий натворил дьявол опечатки в англиканских изданиях Библии. В
английских книжных коллекциях известно шестнадцать запятнанных им изданий.
Будто какой-то чертенок вселился в наборную кассу, чтобы там неуловимо
хулиганить, настолько загадочны опечатки в окончательном тексте этих изданий
священного писания:
"Библия убийц" ("The Murderers Bible"). В тексте вместо "ропщущих"
напечатано "убийцы" (вместо
murmurers - murderers). Издание 1801 года.
"Библия разврата" ("Adulterous Bible"). В седьмой заповеди выпала
частичка "не", осталось: "Прелюбодействуй!" (Thou shalt commit adultery).
Издание 1632 года. Печатник заплатил 2000 фунтов стерлингов штрафа.
"Библия печатников" ("The Printers' Bible"). В 119 псалме (правосл.
118.- А. Н.) жалуется царь Давид: "Князья гонят меня безвинно" (стих
161). В издании 1702 года Давид жалуется уже не на князей: "Печатники гонят
меня безвинно" (вместо princes - printers).
"Уксусная библия" ("The Vinegar Bible", 1717). В притче о винограднике
("Проходил я мимо поля человека ленивого и мимо виноградника человека
скудоумного...". Притчи, 24; 31- 34) виноградник стал уксусом (вместо
vineyard - vinegar).
На книжных аукционах Англии эти библии ценятся больше, чем все прочие
книги. Ведь первая заповедь английского библиомана: "Мое издание тем и
хорошо, что в нем имеется знаменитая опечатка. Издания без опечаток -
макулатура!"

ДА ВОЗДАСТСЯ ПЕРЕПИСЧИКУ ДЕВИЦЕЙ-КРАСАВИЦЕЙ

Во времена, предшествовавшие книгопечатанию, место опечатки занимала
описка. Переписчика описки не волновали, и исправлять их он предоставлял
читателю. На последних страницах рукописных кодексов мы нередко встречаемся
с невинным стишком:
Si erravit scriptor,
Debes corrigere lector.
(Где наврал писец,
Там исправит чтец.)

К концу книги на совести переписчика накапливались и другие грехи. И
как бы заговаривая их, переписчики одобрительно похлопывали себя по плечу в
модных тогда леонинских стихах:
Qui scripsis scripta,
Manus eius sit benedicta.
(Да благословится
Рука переписца.)