"Абрам Борисович Ранович. Античные критики христианства" - читать интересную книгу автора

до идеологии. Нападения варваров, восстания в провинциях, выступления
социальных низов, борьба военачальников за власть, частая смена императоров
- все это создавало у людей ощущение неустойчивости миропорядка и
трагической безысходности. Вопрос о сущности зла и его причинах вставал
тогда перед каждым мыслящим человеком.
Неоплатоники пытались восстановить ощущение единства человека и
космоса, их учение было своеобразным сплавом мистики и логики. В основе его
лежала триада: Единое (совершенный абсолют) и истекавшие из него Ум и Душа.
Материя-аморфная субстанция (или прямо-зло), которая гасит импульсы
духовности, исходящие через Ум и Душу от Единого. Душа, присутствующая в
человеке, должна взойти к Единому через состояние экстаза и воссоединиться с
ним (подготовкой для этого служит аскетическая жизнь). Неоплатоники, и в
частности Порфирий, большое внимание уделяли мантике и магии, ибо
рационалистические средства для достижения соединения с божеством казались
уже недостаточными. Неоплатоники не отрицали существования низших богов и
демонов (см. у Порфирия: "Бог не мог бы быть на законном основании назван
монархом, если бы он не правил (другими) богами: это подобает божьему
величию и высокому небесному достоинству"). Но концепции бога-личности у
неоплатоников, в отличие от христиан, не было.
Критикуя христиан, Порфирий прежде всего анализирует писания: он
неоднократно цитирует четыре новозаветных евангелия и послания Павла; в
одном месте он ссылается на не признанный церковью Апокалипсис Петра;
сопоставляя друг с другом евангелия, обнаруживает их внутренние
противоречия. Отрывок из Апокалипсиса Петра опубликован в книге А. Б.
Рановича "Первоисточники по истории раннего христианства". Использование его
Порфирием говорит о том, что апокриф был достаточно популярен на рубеже
III-IV вв. Отметим, что многие наблюдения Порфирия были использованы
библейской критикой Нового времени. Но Порфирий продолжает быть связанным
этическими представлениями античного мира: он считал одной из
несообразностей евангелий призыв отказаться от богатства, ибо добродетель и
имущественное положение не могут зависеть друг от друга. Для него слова о
том, что легче верблюду войти в игольное ушко, чем богатому в царство
небесное, исходят от бедняков, "желающих путем такой болтовни отнять
имущество богатых". Христианская символика ему чужда; он буквально трактует
фразу из Евангелия от Иоанна (цитируемую не очень точно): "Если не будете
есть плоти моей и пить крови моей...", которая ужасает его. Он считает, что
Лука и Матфей не решились написать ее именно потому, что она ужасна...
Порфирий постоянно подчеркивает логическую невозможность того, о чем
говорится в евангелиях и посланиях. Так, о вознесении он пишет: "Если бы это
было возможно, это было бы чудом и противоречило бы порядку вещей". Но для
христиан важнейшим компонентом их веры была именно возможность чуда вопреки
установленному "порядку вещей". Вот почему логические доводы Порфирия при
всей его блестящей эрудиции не могли воздействовать на верующих, для которых
эмоциональность и иррациональность христианского учения были одной из
основных притягательных сил.
Следует обратить внимание на то, что Порфирий не только критикует
евангельские рассказы, но и защищается от обвинений христианских апологетов.
В частности, интерес представляет его защита статуй богов, жертвоприношений
и тому подобных языческих обрядов. Статуи богов воздвигаются, по его словам,
"для памяти", большинство людей вовсе не считает, что в этих статуях