"Карен Рэнни. Осень в Шотландии " - читать интересную книгу автора

суждениях, как англичане, и не настолько враждебны к чужакам, как французы.
Но Диксон понимал, что здесь, в Балфурине, так же как в Эдинбурге и
Инвернессе, едва ли многие встречали человека с Востока, особенно
наряженного так, как Мэтью, который любил одеваться в шелковые вышитые
халаты до пола поверх саронга или одеяния в виде юбки. Просить его одеться
иначе было равносильно тому, чтобы просить по-другому вести себя, то есть
изменить своей индивидуальности. Годы, проведенные в семье миссионеров,
почти совершили эту перемену, и Диксон не желал умножать грехи своих
соплеменников. В Эдинбурге Мэтью постоянно служил предметом обостренного
любопытства. А в Инвернессе его останавливали на улицах для множества
удивленных вопросов.
Диксону приходилось сталкиваться с предубеждениями, самому случалось
быть их предметом, как едва ли не первому европейцу на Пинанге. Однако
реакция Мейзи была вызвана не отвращением, а скорее изумлением. Какие-то
мгновения она не поднимала взгляд от пола, а сейчас разглядывала Мэтью,
словно зачарованная его миндалевидными глазами и плоской переносицей.
- Мэтью родом с Пинанга, - пояснил Диксон.
- С Пулау-Пинанга, - поправил его Мэтью, используя историческое
название острова.
Наконец Мейзи улыбнулась и обратилась к Диксону:
- Не пройдете ли вы со мной, сэр?
- Веди! - воскликнул Диксон, игнорируя взгляд Мэтью.
Мейзи повела их вверх по лестнице, время от времени оборачиваясь к
Диксону, как будто желая убедиться, что тот идет следом.
- Как тебя зовут? - спросил он, следуя за молодой горничной в крыло,
где располагались покои семьи. Наконец-то встретилось хоть что-то, похожее
на прежний быт. В торце коридора находился стол с раздвижными ножками и
откидной крышкой. На нем стояла маленькая медная лампа, тусклый свет которой
едва достигал стен с высокими панелями красного дерева и красной узорчатой
дорожкой по центру сияющего паркета.
- Мейзи, ваше сиятельство. Меня назвали в честь сестры моей матери. Ее
имя было Мейзи Абигайль Лоуренс, но мама, конечно, взяла не все имя. Ей
нравилась первая часть - Мейзи.
И она взглянула на Диксона так, как будто собиралась снова присесть в
книксене.
- Мне жаль, что я отвлекаю тебя от праздника, Мейзи.
- Ничего страшного, сэр. Я все равно искала причину, чтобы уйти. Видите
ли, сэр, я не умею танцевать, даже если бы у кого-нибудь хватило глупости
меня пригласить. - Она помедлила у высокой двери с медной ручкой, опустила
глаза, затем снова взглянула на Диксона. - И нечего притворяться, что
когда-нибудь научусь. Я ведь хромая, сэр.
- Хромая?
Девушка повернулась к двери и смотрела в нее, не поворачивая головы.
- У мамы были тяжелые роды. У меня что-то с ногой.
Диксон взглянул на ее ноги и лишь теперь заметил, что один башмак у нее
больше другого. Подметка на нем была в два раза толще.
- Я бы не назвал тебя хромой, Мейзи. На самом деле, если бы ты сама не
сказала, я бы ничего не заметил.
Она улыбнулась счастливой улыбкой, и Диксон был поражен тем, как
преобразилось ее лицо - оно вдруг сделалось очень хорошеньким.