"Лобсанг Рампа. Жизнь с ламой" - читать интересную книгу автора

так что я могла видеть, насколько удовлетворительно развиваются их корни. В
послеобеденное время я отправлялась отдыхать на ветке старой Яблони и
мечтала о более теплом климате и о старинных храмах, в которых одетые в
желтые мантии монахи молча перемещаются, занимаясь делами своих религиозных
организаций. Потом меня внезапно будил звук проносившегося по небу с
сумасшедшей скоростью самолета Французских Военно-Воздушных Сил.
Я становилась все тяжелее, и мои котята уже начинали шевелиться внутри
меня. Передвигаться становилось все труднее, и мне постоянно приходилось
выбирать дорогу. Когда прошло еще несколько дней, у меня появилась привычка
прохаживаться по Подъездной Аллее и наблюдать, как молоко, которое брали у
коров, помещали в специальную штуку, где оно разделялось на два потока,
один - просто молоко, а второй - сливки. Я подолгу сидела на низком уступе,
вдали от мест, где кто-нибудь мог проходить. Служанка-молочница говорила со
мной, и я отвечала ей.
Однажды вечером я сидела на выступе приблизительно в шести футах от
наполовину наполненной молоком маслобойки. Служанка-молочница говорила со
мной о своем последнем парне, и я мяукала ей, стараясь убедить ее, что у них
все будет в порядке. Внезапно раздался разрывающий уши пронзительный визг,
как будто в атаку шел кот со вздернутым хвостом. Мадам Дипломат набросилась
на служанку, вопя:
- Я приказывала тебе не пускать сюда кошек, ты нас ОТРАВИШЬ!
Она схватила первое, что ей попалось под руку, медную меру, и запустила
ею в меня изо всех сил. Она очень сильно ударила меня в бок, и от этого
удара я свалилась прямо в маслобойку с молоком. Боль была невыносимой. Я
едва могла передвигаться, чтобы удержаться на плаву. Я чувствовала, что мои
внутренности медленно вытекают. Пол задрожал от тяжелых шагов, и появилась
Мадам Альбертин. Она быстро наклонила маслобойку и вылила становившееся
красным молоко. Очень нежно она взяла меня на руки.
- Позовите господина Ветеринара, - приказала она.
Я потеряла сознание.
Когда я очнулась, я была уже в спальне Мадам Альбертин, в коробке с
мягкой и теплой подстилкой. У меня было сломано три ребра, и я потеряла моих
котят. Еще долго я была очень больна. Господин Ветеринар часто приходил и
осматривал меня, и мне сказали, что он сурово выговорил Мадам Дипломат.
- Жестокость. Беспричинная жестокость, - сказал он. - Людям это не
нравится. Люди будут говорить, что вы дурная женщина. Слуги говорили мне, -
продолжал он, - что эта кошка, будущая мама, была очень чистой и очень
честной. Нет, Мадам Дипломат, вы поступили очень скверно.
Мадам Альбертин смачивала мне губы водой, потому что я бледнела от
одной мысли о молоке. День за днем она пыталась уговорить меня поесть.
Господин Ветеринар сказал:
- Нет никакой надежды, она умрет, она не доживет до следующего дня без
пищи.
Я впала в кому. Казалось, я слышала откуда-то шелест деревьев,
поскрипывание их ветвей.
- Маленькая Кошка, - говорила Яблоня. - Маленькая Кошка, это не конец.
Ты помнишь, что я говорила тебе, Маленькая Кошка?
В моей голове проносились странные звуки. Я видела светло-желтый свет,
видела удивительные картины и вдыхала блаженство Небес.
- Маленькая Кошка, - шептали деревья. - Это не конец. Ешь и Живи. Ешь и