"Лобсанг Рампа. Тринадцатая свеча" - читать интересную книгу автора

подумала я сонно, - наверное на меня слон уселся. Я открыла глаза и заорала
от ужаса. Это ОН на мне лежал, и я тоже была совершенно голой. Черт! Мне
было больно. А потом, знаешь, самое мерзкое, он соскочил с меня, бухнулся на
колени и стал молиться. Потом я услышала топот бегущих ног, в замке
повернулся ключ, и двое мужиков ввалились в комнату. И все, чем я могла от
них прикрыться, была только заливавшая меня краска стыда!
Лотта Булл сидела, прикрыв глаза, возможно пытаясь увидеть описанную
сцену. Но Рози продолжала. Один из мужиков уставился на меня, и не только на
лицо, и сказал: "Мы слыхали, как вы кричали, мисс, он вас что, изнасиловал?"
Не говоря больше ни слова, они бросились на учителишку и надавали ему куда
попало. А тот только выл свои молитвы. "Вам бы лучше одеться, мисс, - сказал
один из мужиков, - мы сейчас вызовем полицию".
Господи, - подумала я, - что же теперь будет? Я натянула на себя шмотки
и страшно испугалась, когда увидела на ногах кровь, но мне нужно было
поскорей одеться.
- А что потом было? Они вызвали полицию? - спросила Лотта Булл.
- Конечно, вызвали! - ответила Рози. - Как дети в школу! Приехала
полицейская машина, а сразу за ней и какой-то сопляк из Прессы. Он посмотрел
на меня с вожделением, и аж облизывался, предвкушая сенсацию, когда открывал
свой блокнот. Но полицейский остановил его. "Оставьте ее в покое, - сказал
он, - может, она несовершеннолетняя". Тогда этот ублюдок из Прессы
вытаращился на учителя воскресной школы, который стоял, как облупленный
банан. Мужики не позволили ему одеться до прихода полиции. Теперь-то я уже
понимала разницу между мужчиной и женщиной!
За окном закричал мальчишка-газетчик: "Спецвыпуск! Преступление века!
Спецвыпуск!"
- Вот так они всегда! - сказала Лотта Булл. - Пресса вынюхивает
какой-то пустяковый случай и раздувает из него скандал. Но что же было
дальше?
- Ну, полиция задавала много вопросов, - сказала Рози Хиппс. - Боже!
Как они хохотали! Они задали мне столько вопросов! Спросили, пошла ли я с
ним в комнату по своей воле, Я сказала, да, но я не знала, чего он хочет. Я
сказала, что не знала, чем мужчина отличается от женщины. Тут они заржали,
как кони, а газетчик строчил в свой блокнот. "Теперь я знаю", - добавила я,
и он опять стал там что-то корябать.
Вдруг учителишка вырвался от них, снова брякнулся на колени и
забарабанил молитвы, ну как из пулемета. А потом, Боже мой, он встал на ноги
и обвинил меня в том, что я его совратила! Я никогда в жизни не переживала
большего унижения.
- Они тебя забрали в участок? - спросила Лотта.
- Да, забрали. Меня посадили в полицейскую машину возле водителя, а
учитель с другим полицейским сели сзади, и мы поехали в полицейский участок
Мейденхеда. Пресса потащилась за нами. Теперь их было уже семеро. В участке
меня затолкнули в какую-то комнату, где врач и женщина из полиции заставили
меня снять всю одежду. Они раздвинули мне ноги. Бог мой, мне никогда еще не
было так стыдно, - и осмотрели. Доктор перечислял синяки, царапины, и
женщина все это записывала. Потом доктор всунул в меня какую-то трубку и
сказал, что берет анализ, чтобы узнать, может, меня изнасиловали. Бог мой! А
что же еще, он думал, со мной сделали?
Она замолчала и взяла стакан, который Лотта только что наполнила снова.