"Ника Ракитина. Елена Ольшанская. Мое королевство " - читать интересную книгу автора

Ирочка только что его выстирала.
- Здрасьте, - сказала она. - Приехали?
Лаки, как самый шустрый, даже рта не успел раскрыть, а Ирочка уже
выдала кучу распоряжений. И про рюкзаки, и про "девочек", и про картошку,
которую надо варить и чистить, а она тут совсем одна, а...

- Сказоцку! - дурным голосом голосил Кешка Сорэн. Удивительное
сочетание имени и фамилии. Викентий Сорэн звучало куда лучше, но в девять
лет называть ребенка Викентий? Это только Ирочка с ума сошла... Кешка сидел
среди сурепки, в междурядье, и лицо его под белой панамочкой было нахальное
до безобразия. Он уже успел всем вокруг рассказать, что это грех -
заставлять детей работать, что они все своей учебой заслужили заслуженный
отдых, что он вообще не раб на плантации. Кешка вяло выдернул очередную
редиску и кинул за плечо. - Ска-зоц-ку!!
Кешку поддержали. Лучше митинговать, чем работать. Лагерное начальство
не успело отреагировать на мятежные вопли. Словно в вожделенной Кешкой
"сказоцке", как из-под земли возник всадник.
Конь, встав на дыбы, казалось, замер в воздухе. Утреннее солнце
скользило по рыжей атласной шкуре, высвечивая каждый изгиб. Конь был
прекрасен до онемения. И стало ясно, что прополке редиски опаньки. Народ
завизжал, сбежался; коню стали тыкать в морду хлебными корками от завтрака,
сахаром и даже редиской. Зверь подношения деликатно принимал, хрупал редиску
и сахар, не лягался, не кусался, так что даже Ирочка вздохнула с
облегчением. Особенно когда господин управляющий улыбнулся ей с седла и
огладил коня по холке. Ирочка совсем расцвела. Как будто это ее огладили. А
младший воспитатель Гай, неохотно поднявшийся из борозды - Сорэны сроду не
работали на земле руками! - мрачно заявил, что верхом на такой скотине любой
мужик выглядит в три раза выше и благороднее. Вместо ответа господин
управляющий снисходительно похлопал по голенищу короткой плетью. Гай
отвернулся.
- Дети! - спохватилась Ирочка. - Ну-ка скажите дяде "здрасьте".
Три-четыре!
Дети крикнули. Конь шарахнулся. Предвидя последствия, подскочил Хальк.
И первыми словами, с которыми обратился к нему управляющий, были:
- Уберите ее.
- Кузен сегодня пугливый, - высказался Гай, зыркая синими глазищами
из-под низко надвинутой кепки, и непонятно было, кого он имеет в виду.
Ирочка обиделась, сама отошла и с видом национальной героини стала дергать
сорняки. Ей не мешали.
- Феликс Сорэн, управляющий, - представился всадник.
Еще один, подумал Хальк обреченно.
Начался обязательный ритуал рукопожимания. Несмотря на жару, пыль и
пот, в нем умудрилось поучаствовать все мужское общество, кроме Гая. Кешка
вообще напросился на лошадь - как родственник! - действительно вырос втрое и
поглядывал на всех сверху вниз, не в силах сдержать щербатую улыбку.
- По телеграфу передали, - сказал управляющий, - будет гроза. Возможно,
град и ураганный ветер. Так что палатки стоит закрепить, а лучше вообще
снять и на ночь перебраться в поместье.
- А мы вас не стесним? - Ирочка забыла про обиду.
Феликс Сорэн засмеялся. Гай скрипнул зубами. Он всегда волочился за