"Лана Райберг. Лестница в небо или Записки провинциалки " - читать интересную книгу автора

Лежала бы на своей тахте, слушала бы Аббу "Я верю в ангелов", или
"Желтые ботинки" Агу-заровой, пила бы себе чай, грызла баранки, или смотрела
в окно на двор, покрытый белым снегом, и какая-нибудь нахальная синица
прыгала бы по подоконнику, кося на меня через стекло оранжевым круглым
глазом.
Домой! Сладко замирает сердце, и тут же колет ледяная игла рассудка -
куда домой? У меня нет больше дома! Вернуться с позором, сказав, что меня не
устроил миллионер и жизнь в Майами? Смешно, да и никто не поверит. И что я
буду делать, как выживу? В Газете работать не смогу, чтобы не видеться с
Ним. Искать работу, когда одна половина города уволена, а вторая получает
зарплату носками на чулочном комбинате и лампочками на электроламповом
заводе? Вернуться в город, где в темном подъезде можно напороться на нож
грабителя, где не топят зимой квартиры, и можно уснуть, лишь устроившись под
одеялом в куртке, теплых штанах и вязаной шапке, где стираешь в ледяной воде
единственные джинсы и не можешь выйти из дому, пока они не высохнут?
Что делать? Терпеть выходки этого капризного барина, угождать ему,
полностью раствориться в его режиме и доме, быть лишь для него - лишь
сопровождающей куклой, рачительной хозяйкой (я слышала, как он считал с
Дмитрием, что если женится на мне, то отстранит от работы Марию и сэкономит
в месяц четыреста долларов, так как я буду стирать и убирать).
Меня не пугала работа по дому, я и рада была хоть чем заняться - меня
оскорбляла рациональность подхода, как будто он выбирал не подругу, не
живого человека для любви и счастья, а механизм, способный лишь улучшить его
удобства и комфорт.
Поздним вечером Дэвид и его гость куда-то уехали, уже в который раз не
пожелав взять меня с собой. Я не очень-то расстроилась и чудесно провела
время, описывая подругам в письмах сегодняшний день. Глубокой ночью меня
разбудил шум. Из гостиной, приглушенные расстоянием, доносились музыка,
мужские голоса и женский смех.
Я не могла привыкнуть к этому дому, в котором царил идеальный порядок,
в котором не было книг и где нельзя было переложить диванную подушку или
безнаказанно пошарить в холодильнике.
Сидя чинно на диване в гостиной и бессмысленно таращась в словарь, я
поглядывала сквозь стеклянную стену в кабинет, где Дэвид увлеченно суетился
у компьютера и телефона, постоянно требуя у Нэнси какие-то бумажки, и свое
безделье воспринимала особенно остро. Убирать мне было категорически
запрещено - этим занималась приходящая два раза в неделю Мария, сварившая
мне кофе в первый день Майямской жизни. Развлекаться приготовлением пищи я
тоже не могла - кроме бананов, супов в пакетиках и джемов, в доме ничего
съестного не водилось. Пыталась читать газеты - скучно, да и не понимаю
ничего. Часами я тупо смотрела в словарь, пытаясь вбить хоть еще одно слово
в ставшую вдруг непослушной и тяжелой голову. Сидеть у бассейна удовольствия
не доставляло - адская жара, шныряют устрашающего вида ящерицы.
Раздеваюсь. Залезаю в джакузи. Дэвид радостно машет рукой из кабинета -
он думает, что я отдыхаю. Горячая вода, влажный гнилой воздух, в голову
жарит немилосердное солнце. В желудке тут же что-то противно начинает
сжиматься и поднимается к самому горлу, грозясь вырваться наружу.
Перебираюсь в другой водоем и словно попадаю в Ледовитый океан посреди зимы.
Выскакиваю из ледяной воды, торопливо вытираюсь, запахиваюсь в белый
махровый халат и иду в дом. Хозяин всего этого великолепия работает и