"Богомил Райнов. Элегия мертвых дней" - читать интересную книгу автора

на вечеринках единственно куревом.
- Как это "нет вина"? - обращался Антон к хозяину. - Что же мне,
по-твоему, есть варенье из черешни?
Приходилось в таком разе бежать в квартальный кабак. Если же хозяин
квартиры оказывался сектантом, Замбо сам проделывал эту работу. Затем
располагался в каком-нибудь уголке с бутылкой под рукой, и мы, его
поклонники, собирались вокруг. Угощались: он - вином, а мы - его афоризмами.
Кое-кто из непьющих, может, был не очень-то доволен, но молчал. Антон был из
тех людей, которым все прощалось.
То, что ему все прощалось, как и то, что он обожал быть центром
внимания и душой компании, вероятно, и толкнуло его к алкоголю. В сущности,
своей вызывающей позой он пытался прикрыть внутреннее смущение, а нарочитая
грубость служила ему ширмой от деликатности его натуры, чего он очень
стеснялся. И если в те дни, прежде чем появиться на очередном журфиксе, он
всегда заходил в кабак смочить горло, то лишь затем, чтобы придать себе
смелости и обеспечить необходимый уровень красноречия.
Позднее Замбо не раз мне объяснял, что все было не совсем так, и, по
сути дела, главной причиной была Правда.
- Правда!.. Первая любовь, юношеская любовь! Она посылала меня с
плетеной бутылью купить вина, а потом мы закрывались в комнате и читали, и
пили до рассвета.
Врожденное чувство деликатности заставляло его умалчивать об остальном,
но я и без того знал, что именно эта женщина приобщила его, еще школяра, к
сильным страстям, одна из которых оказалась роковой. Но давайте оставим
сплетни в стороне.
Антон обладал красивой внешностью, он был плечистым крепышом со смуглым
лицом и теплым взглядом карих глаз. Умен и остроумен, иногда злоречив. Ради
друга он всегда был готов заложить последнюю рубашку. То был смелый и
добрейшей души человек. И вообще, он вполне мог бы стать центром внимания и
душой компании и без алкоголя. Но в том-то и заключается одно из самых
коварных свойств спиртного: мы всегда думаем, что получаем нечто взамен, в
то время как на самом деле алкоголь нас опустошает. Усталый воображает, что
вино взбодрит, подавленный - что оно придаст смелости, понурый - что оно
развеселит, а кратковременное и обманчивое оживление сменяется еще более
глубокой депрессией, беспокойством, меланхолией. Мираж, к тому же слишком
шикарный, в том смысле, что недешево стоит.
Надо ли удивляться, что этот мираж поманил к себе паренька, еще не
снявшего гимназической куртки, в то время, как его власти подчинялись даже
мужи зрелые и умудренные жизненным опытом. Джек Лондон, повествуя о
Джоне-Ячменном Зерне, вероятно, намеревался предостеречь людей от соблазнов
употребления спиртных напитков. Однако его книга об алкоголике Джоне не
способна предостеречь никого и ни от чего. Потому что она создана человеком,
пребывавшим в плену у миража. В этой книге веют ветры алкогольной романтики
и воспевается могущество "белой логики".
"Белой логики"... Кое-кто, возможно, полюбопытствует:
- Почему логика "белая"?
Но если уж так необходимо задавать вопросы, я бы спросил:
- Почему "логика"?
Уверенность пьяного в полной ясности его сознания столь же иллюзорна,
как и уверенность во внезапном прозрении, осеняющем его. Но это вовсе не