"Богомил Райнов. Странное это ремесло" - читать интересную книгу автора

А потом я увлекся философией - наверно, из подражания моему любимому
Мартину Идену - и брал из отцовского шкафа самые разные книги, метался от
Ницше к Паскалю, от Блавацкой к Спенсеру, иногда кое о чем спрашивал отца, а
он отвечал, нисколько не навязывая мне своего мнения, но его мнения были для
меня аксиомой - во всяком случае, до той минуты, пока не вмешались иные силы
и я не углубился вновь в марксизм, на этот раз минуя неприступные кручи
"Капитала". Пока я без разбору поглощал всю эту литературу, у меня то и дело
возникало чувство, что еще один шажок - и я создам собственную философскую
систему. Впрочем, в этом отчасти была повинна преподавательница логики,
которая расхваливала перед классом мои рефераты в таких выражениях, что я
готов был провалиться сквозь землю. Но и это дело - создание философской
системы - я тоже откладывал на будущее, убежденный в том, что для чего
другого, а уж для создания философской системы всегда можно выкроить
немножко времени.
При этом во мне медленно и незаметно разгоралась иная страсть,
коварная, я бы даже сказал - подлая страсть, рабом которой мне суждено было
отныне стать,- страсть к искусству.
Отец сопровождал свои доклады и лекции в Академии демонстрацией
соответствующих произведений. Сначала он использовал для этой цели
1 "Везни ("Весы") и "Пламык" ("Пламя") -литературно-художественные
журналы, которые издавал видный болгарский поэт-революционер Гео Милев
(1895-1925).


122

диапозитивы, оставшиеся еще со времен Антона Мигтова 1. Но эти
диапозитивы были черно-белые и не могли дать сколько-нибудь сносного
представления о произведении живописи. Поэтому после долгих препирательств с
дирекцией Старик выхлопотал сверхсовременный для тех лет эпидиаскоп, с
помощью которого можно было показывать цветные репродукции картин. Итак, у
него теперь был эпидиаскоп, но не было репродукций я никаких шансов на то,
что они будут, ибо в те времена никто в министерстве не согласился бы
тратить валюту на какие-то там репродукции.
Пришлось Старику самому раздобывать средства, в которых государство ему
отказало. Сначала он довольствовался тем, что разорял собственную
библиотеку, вырывая из дорогих томов цветные приложения, вырывая с болью в
сердце, потому что любил книгу до трепета. Однако он был из тех, кто
считает, что ни одна вещь, даже книга, не может быть самоцелью, что важнее
вложить знания и образы в головы людей, нежели в одиночку наслаждаться
красотой неоскверненного роскошного издания.
К сожалению, запасы репродукций в шкафу оказались слишком скудными для
полного курса истории искусства - от доисторического и вплоть до модернизма.
И тогда отец, который терпеть не мог бродить по улицам - при одной мысли,
что нужно зайти в магазин что-то купить, у него возникала аллергия,- поручил
мне розыски журналов и книг с репродукциями у букинистов и в иностранных
книжных магазинах - их было в городе три.
В те времена в Софии лишь немногие интересовались искусством, и эти
немногие своих книг букинистам не продавали. Тем не менее находки, которые
мне удавалось делать то тут, то там, нередко наносили значительный урон