"Феликс Рахлин. Грудь четвертого человека " - читать интересную книгу автора

использования его при издании революционной литературы. Что случилось с этим
замечательным, живым, высокоразвитым, полноценным языком в результате хотя и
не согласованных, но совместных действий гитлеризма, сталинизма и, как ни
странно, сионизма, добившего идиш здесь, на территории нынешнего
Израиля, - хорошо известно На просторах бывшей царской России он почти
исчез. Царизму такой успех и не снился.
А вот антисемитизм (и даже "процентная норма)" фактически сохранились.
Во всяком случае, возродились после некоторого периода
"анабиоза". Не была уничтожена и рекрутчина. В СССР, да и теперь, в
нынешней России, она во многом сберегла прежние формы. Это нашло отражение
даже в литературе. На темы рекрутских наборов издавна слагались песни -
пронзительные, полные смертной тоски и безысходного отчаяния, о ней писали
Радищев и Некрасов - да и кто из русских писателей ХIХ века эту тему обошел
стороной? Призыв в армию и при Советах сохранил, в основном, те же обрядовые
черты, какие выработались в течение столетий: то же вытье, отпеванье,
пропиванье несчастного новобранца. Вот как описывает проводы в Красную Армию
пролетарский поэт Ефим Придворов, более известный под именем Демьяна
Бедного://
/Как родная мать меня/
/ //п//ровожала, - /
/ тут// //и вся моя родня/
/ //н//абежала:///
//
/"Ой, куда ж ты паренек, /
/ да куда ты? /
/Не ходил бы ты, Ванек, /
/ //в//о солдаты..."/
//
/"Въезжая в сию деревню, не стихотворческим пением слух мой был
ударяем, но пронзающим сердца воплем жен, детей и старцев". /Это -
Радищев, "Путешествие из Петербурга в Москву", глава "Городня". Да, за
полтораста лет картина, по существу, не изменилась Правда, стараниями
социалистического реализма достигается некий катарсис в виде
стихотворческого пения умного Вани, устами которого сталинский подлипала
объясняет, что без рекрутчины большевики не обойдутся. Но даже политически
подковавшись, - как было обойтись народу без истерической пьяной гульбы,
когда известно доподлинно: немногие вернутся с поля... Вот и по моим детским
воспоминаниям,. процедура забрития лбов в деревне времен Отечественной войны
нашего века ничуть не изменилась против описаний такой же процедуры века
прошлого: то же сквозное, гомерическое разудалое пьянство, те же гибельные,
напоследок перед смертью, катания с ошалевшими девками в запряженных лучшими
лошадьми кошевках, тот же вой и стон над деревенской улицей..
Без мертвого упоя, без удалой, богатырской драки редко обходились и в
более поздние времена (например, когда и мне.пришла пора призываться)
проводы в армию. В простом народе без этого они даже считались недостаточно
пристойными. "Да, ох и погуляли!" - мечтательно вспоминалось потом в течение
всей службы, а, может быть, и жизни.
Одним из естественных, неотъемлемых элементов рекрутского набора была и
осталась явка на призывную комиссию. Превосходно описана она, например, в
"Тихом Доне". Как до революции, так и много лет спустя считалось