"Софья Борисовна Радзиевская. Болотные робинзоны (Повесть) " - читать интересную книгу автора

В печке опять что-то завозилось. Саша вздохнул, поёжился.
- Живое! - уже твёрже повторил он. - Я открою, - и, решительно шагнув
вперёд, взялся за заслонку.
Но тут Федоска с такой силой дёрнул его за рукав, что заслонка вылетела
и покатилась по земле.
В тёмной глубине печки зашевелились две маленькие фигурки. Глаза на
чёрных рожицах блестели, точно огоньки.
- Домовой в печке не живёт, - послышался детский низкий голос. -
Домовой под печкой. Тут мы с Маринкой живём. Мамку ждём.
- Гришака?.. - удивился Федоска. - Ты что тут делаешь?
- Мамку ждём, - упрямо повторил детский голос. - Куда ей деваться? От
печки-то?
Федоска тихонько толкнул Сашу.
- Не придёт она к печке, - шепнул он. - Ты им не говори только.
Голос Федоски стал мягче. Он нагнулся к малышам и договорил почти
ласково:
- Сидите уж. Мы опять придём.
- Есть хочу, - протянул другой, тоненький голосок.
- Я тебе что сказал?! Жди. Придёт мамка. - Гришака проговорил это
грубым голосом, точно взрослый. Затем протянул руку к отверстию печки.
- Закрой, - сказал он и неожиданно всхлипнул. - Закрой, не то ещё опять
придут те-то. А мамка нас и так найдёт.
Саша открыл было рот, хотел что-то сказать и не смог. Он молча просунул
руку в печку и погладил чёрную головёнку, отчего и его рука стала чёрной.
Потом придвинул заслонку и кивнул Федоске: идём.
Мальчики не заметили, как вышли на середину того, что было прежде
улицей.
Вдруг Саша остановился:
- Сидит вон кто-то, - сказал он шёпотом. - Смотри! У дороги, на чём-то
обугленном, сидела женщина.
Она согнулась и, опираясь подбородком на сложенные руки, неподвижно
смотрела вперёд.
- Бабушка Ульяна, - крикнул Саша и бросился вперёд. - Бабушка Ульяна! -
повторил он задыхаясь.
Старуха обернулась.
- Дитятко? - проговорила она тихо и, не вставая, протянула руки.
- Бабушка Ульяна! - Саша, упав на колени, спрятал лицо в складках
широкой юбки, а старуха нагнулась и, обхватив руками его голову, едва слышно
добавила:
- Живой ты, дитятко моё, живой. А я уж не ждала...
Наплакавшись, Саша некоторое время не шевелился: ему было страшно
поднять голову и опять увидеть разорённую деревню.
Маленькая старушка, которую он впервые увидел сутки назад, теперь была
для него единственным родным существом.
Федоска тронул его за плечо. Саша обернулся.
- Будет реветь, - проговорил Федоска почти прежним грубым голосом. Что
делать-то будем? - озабоченно спросил Федоска.
Бабушка Ульяна тоже подняла голову и ладонью вытерла глаза. Саша
взглянул на неё и всплеснул руками:
- Бабушка, - вскрикнул он, - а волосы-то у тебя!..