"Софья Борисовна Радзиевская. Болотные робинзоны (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Косы бабушки, всегда аккуратно прикрытые платком, распустились и
беспорядочно лежали по плечам. Но теперь они были совсем седые.
Старуха взяла в руку прядь волос, посмотрела на них и покачала головой.
- Бог с ними, - сказала она, - как ещё они на голове моей удержались.
Чего я насмотрелась, нельзя вам того, ребятки, рассказать: вам ещё жить
надо, а с того жить не захочется. Близнецов Дарёнкиных да Наталкиного
Ванюшку в конопли я запрятала, накормила, спят они там. Мужики, которые на
войну пошли, может, живы останутся. Отец твой, Федоска, тоже вернётся...
- М-м-м... - Лицо Федоски скривилось, он не сдержался и, отвернувшись,
заплакал грубым, недетским плачем. Перестал так же внезапно, как начал,
вытер глаза рукавом рубахи и обернулся к бабушке Ульяне с виду уже
спокойный.
- Вернётся, - уверенно проговорил он и крепко стукнул кулаком по ладони
другой руки. - Отец, он вернётся!
Федоска хотел ещё что-то добавить, но посмотрел по сторонам, отошёл и
задумался.
Бабушка Ульяна встала, отряхнула юбку, осмотрелась, точно ища чего-то,
и проговорила вполголоса:
- А ну, чтой-то у меня в кармане лежит...
Эта привычная фраза как будто сразу её успокоила: быстрые загорелые
руки захлопотали около одного из карманов пёстрой юбки, и она протянула
мальчикам ломоть чёрного хлеба.
- Уж знаю, что голодные, - ласково проговорила бабушка Ульяна.
Саша думал, что ему уже никогда есть не захочется. Но хлеб растаял во
рту, будто его и не было, и тут-то есть захотелось по-настоящему. Федоска
справился со своим куском ещё быстрее и, запрокинув голову, осторожно
высыпал в рот крошки с ладони.
- Бабушка, ты нам хлеб отдала, а сама, наверное, не ела, - спохватился
Саша.
Но старуха покачала головой.
- До еды ли мне теперь, - сказала она. - Ваше дело молодое. - И вдруг
всплеснула руками: - Ой, малыши-то в коноплях уж не плачут ли?
- Ещё есть двое, тётки Алёны, - заговорил Федоска. - В печке сидят,
мамку ждут. Как они туда только успели. Дед Никита тоже живой.
- Головушка бедная! - только и сказала бабушка Ульяна и, проворно
вскочив на ноги, почти побежала по улице.
Вскоре она была уже на месте.
- Детушки мои! - протянула руки в глубь печки и через мгновенье прижала
к груди маленькую, перемазанную и горько плачущую Маринку.
С Гришакой оказалось труднее.
- Мамка придёт, я буду её в печке ждать, - твёрдо заявил он.
Но материнский глаз старухи увидел следы слёз на замазанном сажей лице.
- Гришака, - ласково сказала бабушка Ульяна, - мамка к кому каждый день
ходила?
- К тебе, - осторожно ответил мальчики попятился.
- Ну и опять ко мне придёт, - спокойно объяснила бабушка Ульяна. -
Придёт и вас заберёт.
- А как не придёт? - с сомнением вымолвил Гришака. уже стоя около
печки, но всё ещё держась рукой за шесток.
- Придёт, сынок, придёт. К кому ж ей прийти, как не к старой бабке? - И