"Эдвард Радзинский. Сансон" - читать интересную книгу автора

проливать царственную кровь!
И во время молитвы в голове моей вдруг кощунственно зазвучали слова
казненного Горзы: "Мы основали новое царство - твое"...

Я - их новый король? Смешно, граждане!

В пять утра уже гремели барабаны, призывающие к оружию национальных
гвардейцев. Я отправился на площадь Революции - проверил страшный аппарат.
В десять утра я и мой сын (он теперь часто помогал мне на эшафоте)
пришли в Консьержери. Тюрьма была окружена вооруженной охраной. Секретарь
Революционного Трибунала Напье, который должен был присутствовать при казни,
давясь от смеха, рассказал мне, как королева всю ночь подшивала и гладила
белое платье - "готовилась к свиданию с матушкой гильотиной".
Королеве, этой законодательнице мод, Робеспьер позволил иметь в тюрьме
только два платья - черное и белое. Черное износилось совершенно, но она
сохранила белое. Видно, уже думала, что оно понадобится ей для ее последнего
выхода...

Камера, где Робеспьер проведет свою последнюю ночь перед гильотиной,
будет совсем рядом с камерой королевы.
Я нашел королеву в комнатке, куда перед казнью приводили смертников.
Она была в белом платье, и плечи ее были прикрыты белой косынкой. На голове,
помню, был чепчик с черными лентами.

В полумраке комнаты она вновь была прекрасна. Увидев меня и моего сына,
она все поняла, встала и сказала:
- Все в порядке, господа, мы можем ехать.
- Нужны некоторые предварительные меры... - сказал я.
Она молча повернула голову, и я увидел: волосы у нее уже были обрезаны.
О предусмотрительная королева!
Все так же молча она протянула мне руки. Я ловко и совсем не больно
связал их. Вот так человек из презренного рода Сансонов прикоснулся к руке
королевы...
Выйдя во двор, она увидела мою телегу и побледнела. Она ожидала увидеть
карету. Что ж, в первый и последний раз королеве придется ехать в телеге. В
этом революционном экипаже!

Любопытно: в сентябре я казнил того самого Казота, о пророчестве
которого так много говорили лет двадцать назад. По пути у нас состоялся
разговор, точнее, мы обменялись несколькими фразами, когда уже въезжали на
площадь (все остальное время, пока мы ехали, он не отрывал головы от
молитвенника). Но, увидев на площади гильотину, он усмехнулся и сказал:
- Сбылось! Значит, ты и вправду повезешь ее в позорной телеге.
Печально!
И пошел на эшафот...
...Я подал ей табурет, чтобы она могла взойти в телегу.
Раскрылись ворота, и телега вывезла королеву Франции к народу Франции -
тысячам вопящих проклятия людей.
Ругательства и угрозы сопровождали нас в этом долгом пути. Долгом
потому, что лошади едва двигались в людском море.