"Эдвард Радзинский. Сансон" - читать интересную книгу автора

"вдовы Капет Марии Антуанетты, именовавшей себя Лотарингско-Австрийской",
обвиняемой в заговоре против Франции.
Конечно, я присутствовал на суде. Королеве было тридцать семь лет, но
тюрьма и страдания превратили красавицу в старуху. Поседевшие волосы,
глубокие морщины на лбу, складки вокруг губ... Но и в черном платье вдовы
(бывшая повелительница Франции, дочь императора и жена короля штопала его
всю ночь) она была по-прежнему горда и надменна. Она осталась королевой. Ее
обвиняли во всем: начиная с того, что она немилосердно транжирила деньги,
принадлежащие народу Франции, и устроила голод в стране, и кончая чудовищным
- будто она склоняла к прелюбодеянию собственного сына.
Общественный обвинитель Фукье-Тенвиль монотонно и бесстрастно
потребовал приговорить ее к смертной казни. И ее приговорили - под овацию
зала.
Заседания шли с девяти утра до десяти вечера. Королеву мучили голод и
жажда. Но я помню, как жандарм, подавший ей стакан воды, должен был
испуганно оправдываться! Таково было настроение толпы. Под ее радостные
крики королева покинула зал, приговоренная к встрече со мной.
А я, потомок презренных палачей, пошел готовиться принять вторую
королевскую голову. Гордую голову красавицы королевы.

Впоследствии секретарь Трибунала рассказывал мне, как, придя после
приговора в камеру, она бросилась, обессиленная, на кровать и час спала
мертвым сном, а проснувшись, попросила письменные принадлежности и написала
письмо принцессе Елизавете. Оно было передано Фукье-Тенвилю, и, кажется, он
переслал его в Комитет Общественного Спасения. Одно знаю точно: бедная
Елизавета никогда его не прочла...
Фукье как раз читал это письмо вслух судье Дюма, когда я пришел за
приказом. Оно меня поразило, и я, выйдя, записал для потомства несколько
строчек, которые мне удалось запомнить:
"Меня только что приговорили к тому, чтобы я соединилась с Вашим
братом. Я надеюсь умереть с таким же присутствием духа, как и он... Ужасно,
что Вы пожертвовали всем, чтобы остаться с нами, а я оставляю Вас в таком
страшном положении... Я прошу моего сына никогда не забывать последних слов
своего отца, которые я столько раз ему повторяла. Вот эти слова: "Пусть сын
мой никогда не будет стараться отомстить за мою смерть". Напоминайте их ему
чаще, дорогая... Боже мой, как тяжело расставаться с Вами навсегда!
Прощайте, прощайте, прощайте!"

В приказе, который я получил, было сказано, что казнь состоится завтра
утром. Я спросил Фукье-Тенвиля:
- Когда выдадут закрытый экипаж?
Он подумал, не ответил и вышел из комнаты. Я понял - отправился
совещаться с Робеспьером. Он умел служить начальству...
Вернувшись, Фукье объявил:
- Преступница королева ничем не должна отличаться от преступницы
обычной, и ее следует везти в обычной позорной телеге.
Вот так!

Все повторилось, как при казни ее несчастного мужа. Целую ночь моя
бедная богобоязненная жена молилась. И я не спал и молился. Второй раз