"Егор Радов. Якутия (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Тьфу, - сказала Надя.
- Якутия есть страна, явленная в мире, полном преданности, тепла и доброты, -
важно сказал Жукаускас и поднял вверх указательный палец.
- Все это развлечение, - прошептала Надя.
- Якутия есть женщина!
- Я не очень хочу.
- Ну, Наденька, ну, прошу тебя.
- Отстань, Исаич, мои мысли заполнены иным.
- Дай мне!..
- Бее!
- О, мое солнце, река и небо! Когда я люблю тебя, то горы перестают сиять, и
просторы перестают цвести. Когда я с тобой, то реки выходят сами из себя и
планеты перестают вращаться вокруг оси. Я должен сделать это, я буду с тобой,
только с тобой, царица дня, Якутии и Вселенной. Иначе мир перестанет течь, и
солнце перестанет образовывать протуберанцы. Иди ко мне, ты!
- Ну ладно, Софрон, - сказала Надя, расстегнув пуговицу. - Я знаю, что ты не
отстанешь. Хотя ты и такой, я - такая. Хрен с тобой, мальчик, дерзай. Пусть во
мне ты найдешь силу для свершений во имя какой-нибудь Родины. Пошли.
Она прошла в комнату, легла на кровать, задрала юбку и сняла трусы. И Софрон
пришел туда.
- На, пожалуйста.
- Это - чудно! - воскликнул Софрон, снимая трусы и штаны. Он поцеловал Надю в
пупок и начал совершать половой акт.



Амба вторая
Как путешествие по дикой и мрачной реке, как открытие новых секунд, хранящих
суть очарования; как путь, обращенный вперед сквозь пустоту, или вечную страну,
как стремление к цели - такой была дорога, существующая здесь; и по ней ступали
стопы Софрона, и его душа воспринимала всю реальность, как нечто, созданное
именно для него.
Впереди была работа, заполненная бумагами и телефонами, и здесь был Якутск,
имеющий любой облик. Он шел в этом Якутске, разноцветные небоскребы блестели на
солнце, и великая Лена отражала их контуры и огни. Вечная мерзлота была под
Софроном, словно недра, полные секретов, и тальник шелестел в такт свистящему
ветру, сдувающему пыль с его листьев. Он шел мимо скособоченных изб, стоящих
среди болотных камышей, и они были черны и грязны; и никаких прямых линий не
было здесь, только кривые трубы, помойки и блеклые здания; и серый мрак заполнял
все это утро, словно добавляя некую забавную неприглядность в окружающее, и на
пыльных травинках блестела роса. Витрины, лишенные света, были будто обнажены,
как девушки на утро, и, манекены стояли в них, демонстрируя разноцветные наряди,
и загадочно молчали, пусто наблюдая идущих мимо жителей этой страны. И там, за
бульварами и витринами, были пляжи Лены, которые золотились воздушными дюнами из
чистого песка; и девушки ступали по голубой воде, улыбаясь солнцу, как любви; и
прекрасные слова звучали в воздухе, в котором умирали нагретые комары и мошки.
Пальмы росли из этого песка, как призраки, или подлинные деревья, и маленькие
полярные финики трогательно зрели наверху, словно дети свиньи, доверчиво
впившиеся в ее сосцы. Город состоял из чумов, квадратных якутских балаганов и
костров. Мерзлота была видна в каждой вещи; лошади скакали через улицы и поля, и