"Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. Гаргантюа (1) {new}" - читать интересную книгу автора

утихомиривался и опять становился спокойным и веселым
мальчиком.
Одна из его нянек честью клялась мне, что он к этому до
того приохотился, что, бывало, чуть только услышит, как звенят
кружки и фляги, и уже впадает в экстаз, словно предвкушая
райское блаженство. По сему обстоятельству все няньки из
уважения к этому божественному его свойству развлекали его по
утрам тем, что стучали ножами по стаканам, стеклянными пробками
по бутылкам или, наконец, крышками по кружкам, при каковых
звуках он весь дрожал от радости и сам начинал раскачивать
люльку, мерно покачивая головой, тренькая пальцами, а задницей
выводя рулады.


ГЛАВА VIII. О том, как Гаргантюа был одет


Еще когда Гаргантюа находился в младенческом возрасте,
отец заказал для него одежду фамильного цвета: белого с
голубым. Hа нее положили немало труда, и была она изготовлена,
скроена и сшита по тогдашней моде. Hа основании старинных
актов, сохранившихся в счетной палате города Монсоро, я
утверждаю, что Гаргантюа был одет следующим образом.
Hа его рубашку пошло девятьсот локтей шательродского
полотна и еще двести на квадратные ластовицы под мышками.
Рубашка у него была без сборок, оттого что рубашки со сборками
были изобретены лишь после того, как белошвейки, сломав кончики
иголок, наловчились работать задним концом.
Hа его куртку пошло восемьсот тринадцать локтей белого
атласа, а на шнуровку - тысяча пятьсот девять с половиной
собачьих шкурок. Тогда как раз начали пристегивать штаны к
куртке, а не куртку к штанам, что, как убедительно доказал
Оккам в комментариях к Exponibilia {"Описуемое" (лат.) }
магистра Шаровара, противоестественно.
Hа штаны пошло тысяча сто пять с третью локтей белой
шерстяной материи. И скроены они были в виде колонн, с
желобками и прорезами сзади, чтобы почкам было не слишком
жарко. И в каждом прорезе пузырились голубого дамасского шелка
буфы надлежащих размеров. Должно заметить, что ляжки у
Гаргантюа были очень красивые и всему его сложению соразмерные.
Hа гульфик пошло шестнадцать с четвертью локтей той же
шерстяной материи, и сшит он был в виде дуги, изящно
скрепленной двумя красивыми золотыми пряжками с эмалевыми
крючками, в каждый из которых был вставлен изумруд величиною с
апельсин. А ведь этот камень, как утверждают Орфей в своей
книге De lapidibus { "О камнях" (лат.) } и Плиний, libro ultimo
{ В книге последней (лат.)}, обладает способностью возбуждать и
укреплять детородный член. Выступ на гульфике выдавался на
полтора локтя, на самом гульфике были такие же прорезы, как на
штанах, а равно и пышные буфы такого же голубого дамасского