"Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. Гаргантюа (1) {new}" - читать интересную книгу автора

Крокмуш - из туфли кормилицы?
Разве Минерва не родилась в мозгу у Юпитера и не вышла
через его ухо?
Разве Адонис не вышел из-под коры миррового дерева?
А Кастор и Поллукс - из яйца, высиженного и снесенного
Ледой?
А как бы вы были удивлены и ошеломлены, если б я вам
сейчас прочел целиком ту главу из Плиния, где говорится о
необычных и противоестественных родах! А ведь я не такой
самонадеянный враль, как он. Прочтите III главу VII книги его
Естественной истории - и не задуривайте мне голову.


ГЛАВА VII. О том, как Гаргантюа было дано имя и как он стал посасывать вино


Добряк Грангузье, выпивая и веселясь с гостями, услышал
страшный крик, который испустил его сын, появившись на свет.
"Лакать! Лакать! Лакать!" - взывал ревущий младенец. Тогда
Грангузье воскликнул: "Ке гран тю а!.." - что означало: "Hу и
здоровенная же она у тебя!.." Он имел в виду глотку.
Присутствовавшие не преминули заметить, что по образцу и
примеру древних евреев младенца, конечно, нужно назвать
Гаргантюа, раз именно таково было первое слово, произнесенное
отцом при его рождении. Отец изъявил свое согласие, матери это
имя тоже очень понравилось. А чтобы унять ребенка, ему дали
тяпнуть винца, затем окунули в купель и по доброму
христианскому обычаю окрестили.
Между тем из Понтиля и Бреемона было доставлено семнадцать
тысяч девятьсот тринадцать коров, каковые должны были поить его
молоком, ибо во всей стране не нашлось ни одной подходящей
кормилицы - так много молока требовалось для его кормления.
Впрочем, иные ученые скоттисты утверждали, что его выкормила
мать и что она могла нацедить из своих сосцов тысячу четыреста
две бочки и девять горшков молока зараз, однако это
неправдоподобно. Сорбонна сочла такое мнение предосудительным,
благочестивый слух оскорбляющим и припахивающим ересью.
Так прошел год и десять месяцев, и с этого времени по
совету врачей ребенка начали вывозить, для чего некий Жан Денио
смастерил прелестную колясочку, в которую впрягали волов. В
этой самой колясочке младенец лихо раскатывал взад и вперед, и
все с удовольствием на него смотрели: мордашка у него была
славная, число подбородков доходило едва ли не до восемнадцати,
и кричал он очень редко, зато марался каждый час, так как
задняя часть была у него на редкость слизокровна, что
объяснялось как свойствами его организма, так и случайными
обстоятельствами, то есть особым его пристрастием к возлияниям.
Впрочем, без причины он капли в рот не брал. Когда же он бывал
раздосадован, разгневан, раздражен или удручен, когда он топал
ногами, плакал, кричал, ему давали выпить, и он тут же